Рассылка «Перекличка вестников», выпуск № 1250
Офорт Гул печальный и дрожащий Не разлился – и застыл… Над серебряною чащей Алый дым и тёмный пыл. А вдали рисунок чёткий – Леса синие верхи: Как на меди крепкой водкой Проведённые штрихи. Ясен путь, да страшен жребий Застывая онеметь, – И по мёртвом солнце в небе Стонет раненая медь. Неподвижно в кольца дыма Чёрной думы врезан дым… И она была язвима – Только ядом долгих зим. | Начало зимы Зимы холодное и ясное начало сегодня в дверь мою три раза простучало. Я вышел в поле. Острый, как металл, мне зимний воздух сердце спеленал, но я вздохнул и, разгибая спину, легко сбежал с пригорка на равнину, сбежал и вздрогнул: речки страшный лик вдруг глянул на меня и в сердце мне проник. Заковывая холодом природу, зима идёт и руки тянет в воду. Река дрожит и, чуя смертный час, уже открыть не может томных глаз, и всё её беспомощное тело вдруг страшно вытянулось и оцепенело и, еле двигая свинцовою волной, теперь лежит и бьётся головой. Я наблюдал, как речка умирала, не день, не два. Но только в этот миг, когда она от боли застонала, в её сознанье, кажется, проник. В печальный час, когда исчезла сила, когда вокруг не стало никого, природа в речке нам изобразила скользящий мир сознанья своего. И уходящий трепет размышленья я, кажется, прочёл в глухом её томленье, и в выраженье волн предсмертные черты вдруг уловил. И если знаешь ты, как смотрят люди в день своей кончины, ты взгляд реки поймёшь. Уже до середины смертельно почерневшая вода чешуйками подёргивалась льда. И я стоял у каменной глазницы, ловил на ней последний отблеск дня. Огромные внимательные птицы смотрели с ёлки прямо на меня. И я ушёл. И ночь уже спустилась. Крутился ветер, падая в трубу. И речка, вероятно, еле билась, затвердевая в каменном гробу. 1935 | Сон По снежной поляне, При мглистой и быстрой луне, В безлюдной, немой стороне, Несут меня сани. Лежу, как мертвец, Возница мой гонит и воет, И лик свой то кажет, то кроет Небесный беглец. И мчатся олени, Глубоко и жарко дыша, В далёкие тундры спеша, И мчатся их тени – Туда, где конец Страны этой бедной, суровой, Где блещет алмазной подковой Полярный Венец, – И мёрзлый кочкарник Визжит и стучит подо мной, И Бог озаряет луной Снега и кустарник. 1916 |