Обсудить с автором в интерактивной части портала
Рубрика автора в Сборной Замка

Ярослав Таран

Интерактивное искусство – Солярис

Игра в бисер – моделирование будущего – Роза Мира

Доклад для конференции к 110-летию Д.Л. Андреева

Проблема вербализации

вместо предисловия

Я несколько раз за последние два года порывался соединить в одном тексте мысли, связанные с той сущностью, с которой мы вступили во взаимодействие в процессе становления нашего коллективного творческого организма, что отображается в Интернете на сегодняшний день как портал «Воздушный Замок». И всякий раз я сталкивался с непреодолимой, как выяснилось, проблемой – с невозможностью не просто описать эту сущность, но даже изложить в сколько-нибудь связном повествовании её основные черты. Как я понял, причины заключены в самой её природе, а именно:

1) В том, что мы взаимодействуем не столько с объектом, сколько с процессом, и описать его не проще, чем любой творческий процесс или жизнь как таковую.

2) Эта сущность имеет интерактивную природу и постигается только в диалоге.

3) Это сущность соборная и не может быть отражена в тексте индивидуальном, просто по определению.

4) Эта сущность ещё не раскрыла и десятой доли (а может быть, и сотой) своих потенциальных свойств; они могут лишь угадываться по малоуловимым признакам или не угадываться вовсе. В последнем тезисе я неоднократно убеждался и на личном опыте: проявления новых свойств этой сущности заставали меня врасплох.

Я намеренно не употребляю пока слов «сайт», «ресурс», «форум», потому что они отражают лишь одну и самую поверхностную часть того явления, которому посвящён доклад. А возникшую передо мной проблему вербализации я постарался хоть как-то обойти следующим способом: я собрал вместе несколько отрывков, родившихся ранее и спонтанно именно в процессе диалога с другими участниками проекта. Так по крайней мере можно минимизировать главное искажение при описании феномена, являющегося по своей природе субъективно-диалогическим, а не объективно-предметным. Сам же текст я размещу в интерактивной части портала в надежде, что он со временем вырастет в полноценный и многогранный диалог, который даже по форме адекватнее рассматриваемому явлению, нежели любой текст одного автора.¹

Цель доклада не отразить вербально само явление (невозможно), но обозначить некоторые его специфические свойства (вернее, те их преломления в отдельном сетевом проекте, которые мы успели уловить опытно) и наметить некоторые предугадываемые направления его развития, которые нам видятся признаками наступления новой, постгуманистической эры. Одним из символов её, несомненно, является мифология и мистика книги «Роза Мира», поэзия и весь человеческий облик Даниила Андреева.

1

«Воздушный Замок – явление уникальное, и широкое понимание, и осмысление его роли и значения ещё впереди. Этот проект не может не быть уникальным по духу и по сути. Гармоничное сосуществование столь разных и непохожих людей на одной небольшой пока площадке; дополнение и наполнение друг друга творческими импульсами, завязываемое в единое целое – это чудо, которого я раньше не встречал и не мог представить.»

Сергей Сычёв² (из личной переписки)

Первичным импульсом для строительства «Воздушного Замка» была неудовлетворённость качеством, атмосферой, творческим и идейным содержанием сайтов и форумов, что возникли в Сети с символикой «Розы Мира»; мы решили создать альтернативу, за которую хотя бы не будет стыдно. Также была у нас идея преображения форумного пространства в новый литературный жанр: мы рассматривали форум не как тусовочную площадку для разговоров, но как совместное написание объёмной и многожанровой книги. Обе идеи достаточно просты для понимания, а вся трудность их осуществления была от нас сокрыта в силу нашего дилетантизма в интернет-технологиях. Последнее, наверное, и позволило смело шагнуть в воду, не зная броду. И пока мы пытались выплыть и технически осуществить задуманное – форум как новую литературу, а портал как произведение искусства (на это ушли годы, исполненные накала такой драматургии, какую мы не могли представить даже близко), – нам стали приоткрываться неведомые стороны той сущности, которую я, пользуясь символом одноимённого фильма, назвал «Солярисом».

Перечитывая спустя годы некоторые ветки форума, я могу констатировать, что новый литературный жанр состоялся: читать это интересно. По мотивам нескольких тем-диалогов мы уже сверстали две книжки, но материала накопилось гораздо больше. Это занимательный жанр – форумные импровизации, о нём можно говорить долго, но отдельно. Здесь же я сразу перехожу к тому, что стало возникать неожиданно для нас самих уже в процессе и что позволило, как в капле воды, увидеть и прочувствовать изнутри те удивительные качества Розы Мира, что делают её действительно новой эрой, а не очередной универсальной мировоззренческой системой, пытающейся вобрать в себя всё многообразие мира. К сожалению, подавляющее большинство поклонников Даниила Андреева понимают его пророчества именно так.

Предсказанную Даниилом Андреевым эпоху мы понимаем как постгуманистическую эру, а её культуру – как синтез средневековой и гуманистической моделей, индивидуального и коллективного творчества (Новое средневековье, Игра в бисер).

Есть два противоположных по сути и по духу варианта такого синтеза:

1) Дух Системы. Торжество некоей универсальной системы, вбирающей в себя государства, религии и культуры и создающей своего рода религиозно-культурное эсперанто, одну формацию, одну идеологию, единую систему мировоззрения.

2) Дух Диалога, творящий ансамбль государств, формаций, культур и религий, без их смешения в одной системе. Второй вариант, на наш взгляд, отвечает пророчествам Даниила Андреева о женственной природе Духа Розы Мира и о том, что у грядущей «интеррелигии» (неудачный термин, на мой взгляд) нет своего Трансмифа и никогда не появится. Женственный Дух не творит новых объектов, но творит новую атмосферу внутри уже сотворённых. Новая атмосфера пробуждает потребность в диалоге и помогает состояться новому качеству отношений между феноменами, в идеале – их всемирному ансамблю.

Чуть расшифрую эту идею, она имеет принципиальное значение для настоящей темы. Роза Мира – как надсистема – не может быть ни понята, ни описана на языке ни одной из существующих систем (культурологических, религиозных, социальных, научных, философских, метафизических – любых). С этим связана в частности и проблема, о которой я сказал в предисловии: невозможность линейной вербализации той сущности, что здесь символически названа «Солярисом».

Роза Мира – это творческий процесс, идущий внутри каждой из систем, а не вовне. В ходе этого процесса формируется восприятие любой системой самоё себя как проекции Единой Истины, невместимой ни в какую систему мировоззрения в нашем мире, являющемся, в свою очередь, лишь одной из становящихся форм существования и отражения Единой Истины Вселенной.

Восприятие системой себя как проекции Истины меняет отношение к другим системам-проекциям, к их отличиям и даже к логическим противоречиям, возникающим при соотнесении разных систем внутри одной системы понятий. Диалог проекций становится и способом познания Целого, и новым раскрытием каждой из культурных и религиозных систем, их обогащением за счёт нового качества общения.

Для содержательного общения систем необходима определённая атмосфера, которую и можно назвать общечеловеческой культурой, Аримойей (термин Даниила Андреева). Аримойя – это культура диалога прежде всего, а не какая-то «общекультура всечеловеков и граждан мира», унифицирующая, уравнивающая и тем обедняющая культурные и религиозные архетипы. Последняя – постмодернизм, карикатура, инспирация Духа Системы, пытающегося подменить собою Дух Диалога.

Если когда-то и возникнет на Земле организация «Роза Мира» как отдельный объект, то это, во-первых, произойдёт вовсе не в начале постгуманистической эры (как думают некоторые читатели Андреева, переносящие на Розу Мира свойства уже состоявшихся религиозных систем и эпох); скорее всего Роза Мира начнёт оформляться во что-то феноменальное уже на своём закате. А во-вторых, если такая организация и возникнет, она не будет иметь ничего общего с известными из истории формами государств или церквей, но упокоится на совершенно иных принципах. Впрочем, гадать об этом не имеет пока большого смысла. А вот смысл присмотреться попристальнее к тем процессам, что уже идут в культуре, есть.

Эти процессы определяются двумя полярными духами нового времени – Духом Системы и Духом Диалога. Противостояние этих двух духов, по всей видимости, и станет содержанием исторической драмы будущих столетий и всей постгуманистической эры. Далее я остановлюсь только на тех процессах, которые рождены Духом Диалога и противоположны унифицирующему и глубоко враждебному творческой свободе человека Духу Системы (разоблачению последнего посвящено немало серьёзных работ, есть такие работы и на нашем портале³).

2

Мы пока наблюдаем только стремительное разложение старой эпохи: перегной времени, всесмешение, тоска (какая бывает ранней-ранней весной). Редкие ростки будущего ещё погоды не делают и почти никому не видны. Интернет пока тоже только среда, тот же перегной. А колоссальные изменения уже идут в подпочвенных и атмосферных слоях и в бессознательных глубинах психики. Мы слишком радужно представляли себе переход в атмосферу Розы Мира, как описывал Андреев – самый оптимистичный сценарий. Но все смены глобальных эпох были мучительны, а уж такая, поистине всемирного масштаба, в которой нам выпало жить, тем более.

Мы невольно ориентируемся на судьбы прошлых поколений, на то, к чему привыкли за последние века. Художник, философ, писатель раскрывали индивидуальные дары, достигали мастерства и качества – и это было нужно людям, приносило благие плоды. Но такое больше невозможно. Эпоха индивидуального творчества закончилась. Безвозвратно.

Последний всплеск творческой лампады гуманистической эры был в 80-х годах прошлого века. В ней больше нет масла. Всё, что мы видим после, либо инерция, либо коммерция. Творить свободно и быть нужным людям – теперь две вещи несовместные. В культуре пришли к власти менеджеры, культура стала бизнесом. Это агония безрелигиозной эры. Чтобы реализовать свой дар, художник должен ориентироваться на массовый успех. Не может не ориентироваться. И это лишает его свободы. Подсознательно, что ещё хуже, ориентируется он на навязываемые извне шаблоны. Начинается цепь внутренних компромиссов, которая кончается духовной катастрофой для таланта и успешным бизнесом для подражателя. Это противоречие не разрешить самостоятельно. Реализовать свой дар так же, как реализовывали его 30, 50, 100 лет назад, два века назад, пять веков назад, уже нельзя. А другого варианта мы просто не могли себе представить. Его и не было. А теперь – есть. Но старого – уже нет.

Отныне творческая самореализация возможна только внутри определённого коллективного (в идеале – соборного) целого. Здесь прослеживается аналог средневековой культурной парадигмы. Но и он напрямую не работает. Личностное начало раскрыто вполне за минувшие века, и его нельзя опять растворить в коллективном, как было в средневековье. Однако эмансипация личности достигла предела и выродилась в индивидуализм, эгоизм, потребительство. Это духовный тупик. И вновь назрело во времени тектоническое смещение акцентов и приоритетов.

Мы смотрим назад, на пути творцов из прошлого, которых любим и ценим. И судьба ломает нас через колено, как нам кажется. Тысячи оригинальных и бескорыстных натур устают ждать, надеяться, верить. Человек видит, что есть результаты, есть творческие плоды, но не чувствует их нужности миру. Не о вульгарном успехе речь: нет чувства того, что это останется, что это всё не впустую. Нет чувства, что моё творчество благословенно Свыше, хотя чувство, что дар есть, не обманывает. Вот где трагедия и где приходит смертная усталость…

Произошла смена великих эпох на космических часах. Разумеется, не только в Интернете станут прорастать всходы новой культуры и общественных отношений. Одно несомненно: мы, как творческие единицы, сможем обрести теперь свою нужность в конкретном коллективном детище. Внутри него – работая на общее. Это детище и есть то произведение искусства, в котором всё наше индивидуальное творчество – лишь глава в книге, одна из граней. И сама по себе такая грань – без целостного соборного кристалла – в культурном космосе больше не живёт.

Самореализация теперь – это служение общему. Отчасти даже смирение, но творческое. Как только я понял, что беспросветная нереализованность не моя лично несчастная участь или следствие какой-то профессиональной и человеческой неполноценности, но типичное состояние для художника, не сумевшего наступить на горло своей песне в угоду дельцам от культуры; что в наше время по-другому и быть не может, и не должно, – так я увидел выход. И он оказался потрясающе свободным!

Есть островки свободы, где зарождается новая культура. А мы мечтали по старинке. Мир уже изменился – и так, как никогда прежде. Хотим мы того или нет, но мы либо будем созидать модель нового искусства, жить в атмосфере Розы Мира, либо у нас просто нет шансов. Мы не можем видеть отдалённых последствий своего творчества в Замке. Но что его Замысел не наше детище лишь и что за ним стоит мощный и светлый Дух, задолго до нашей встречи наметивший общую «точку сборки» и приводящий нас разными дорогами сюда, я не сомневаюсь уже ни секунды.

Эпохи меняются через смену мировоззрения. Восприятие своего личного труда как неповторимой грани соборного кристалла, приоритет общего и целого над индивидуальным и частным – это и воспитывает новое мировоззрение. От небольших сообществ в искусстве до глобальных объединений. Иной дух, иной подход, иное самоощущение. Одна из задач искусства – моделировать будущее, формируя его первичные фракталы.

3

«Всё яснее становится, что деятельность художника, его духовное напряжение, пусть даже не видимое никому из современников, не может не отражаться в многозначных мирах метакультуры, оказывая влияние в конечном счёте и на нашу реальную жизнь.»

Евгений Морошкин⁴

Мы неслучайно с первых же дней существования нашего детища – как уловленного нами Замысла – поставили эпиграфом эти слова на главной странице. Но это лишь одна часть эпиграфа (о потаённом влиянии «неизвестного художника» на реальную жизнь общества), есть и другая там часть:

«В результате произошло чудо, кажется, не имеющее аналогов в истории: реальность художественная зримым, явным образом спасла реальность историческую...»

Евгений Морошкин так пишет об искусстве кино. Но те же слова можно отнести и к только что зарождающемуся интерактивному искусству, причём его влияние будет не просто сопоставимо с влиянием кино в 20-м веке, но станет катализатором глобальных перемен во всех сферах бытия человеческого, ознаменовав собою новую эру.

Эти изменения сравнимы с переходом от античности к христианскому средневековью и от него к гуманистической эре, но будут происходить уже не внутри одной христианской цивилизации, а иметь общепланетарный характер. Такой же, какой сейчас имеет Интернет. И роль нового искусства, а значит и роль художника в зарождении новой, постгуманистической эры невозможно переоценить, как и роль искусства в эпоху Возрождения. Только она, эта роль, будет не так взаимодействовать с социумом, как в гуманистической культуре. Хотя бы потому, что огромные массы воспринимающих искусство станут непосредственными участниками мистерий, а не просто читателями, зрителями, слушателями.

Да, по всей видимости, времена, когда индивидуальный гений становился властителем дум целых поколений и представлял собою автономный культурный космос, уходят в прошлое. Конечно, исторические эры сменяют друг друга не в одночасье, и мы ещё будем свидетелями появления новых великих имён, однако основная тенденция в современной культуре, по-моему, уже налицо. Чтобы осмыслить её, нужно сравнить онтологические отличия античной и средневековой культур, средневековой и гуманистической. Возможен ли синтез этих культурных моделей и в чём смысл синтеза? Таким вопросам посвящено и у нас несколько тем и работ, будут писаться и новые, да и весь наш ресурс в целом является одним из ответов.

Это поиск пути, на котором возможен органичный синтез средневековой и гуманистической моделей культуры, не как их смешение, но как объёмное мировосприятие. Это глобальная тема. И литература не может оставаться вне её и жить по-старому, то есть так, когда появление следующих талантов и гениев, созидающих автономные творческие миры, являлось по сути содержанием литературы и составляло её историю.

От теоретических рассуждений перейдём к конкретному примеру. Есть писатель имярек, о котором читатель ничего не знал, пока не открыл для себя этого писателя здесь, в Воздушном Замке. Казалось бы, ничего нового: так, в каком-то журнале и в какой-то период времени, читатель всегда открывал для себя имена писателей. Новизна в том, что сюда попали и этот читатель, и этот автор не как приходят в литературный журнал, но по совсем другим мотивам: их привлёк Замысел ресурса в целом (как игра в бисер, или чем-то ещё, не столь важно, здесь индивидуальный уже подход). Привлекла, например, возможность вести тут свой интерактивный раздел, замысел которого оказался органичным Замыслу Целого (взаимно органичным).

И стал этот читатель-соавтор открывать для себя здесь новых авторов (а они – его). То есть, читатель вошёл в гипертекст ресурса как непосредственный творец одной из его глав, заинтересовавшись сперва его целостным обликом. А уже потом стал знакомиться с другими его гранями (как индивидуальными, так и коллективными). Это живой процесс, и он принципиально отличается от поиска читателем в литературном журнале новых произведений и новых авторов. И вообще от литературного журнала – как такового (неважно, электронного или бумажного). Иной путь и качественно иные отношения между реальной жизнью и искусством.

Так и в постгуманистической культуре люди будут открывать и узнавать сначала некие коллективные Произведения (пишу с «большой буквы», потому что имени для этого явления пока в языке нет), воспринимать целостно их идею, их образ и Замысел. А через знакомство с Целым – открывать для себя индивидуальные творческие грани, индивидуальных авторов. Причём возможность участия в творчестве Целого будет привлекать даже больше, чем просто желание познакомиться с новым произведением искусства.

В грядущей культуре художнику, чтобы состояться, нужно прежде всего найти свой соборный кристалл. Грань не существует без кристалла, как и кристалл без грани. И каждая его грань незаменима и неповторима (в этом существенное отличие от средневековой культурной модели). В гуманистическую же эру каждый индивидуум был сам по себе таким «кристаллом» и мог существовать автономно, раскрывать только свой дар, служа тем самым возведению общего храма культуры. Различные творческие объединения и литературные направления были вторичными по отношению к индивидуальному дару. А журналы имели исключительно прикладную цель.

В новую эру таким кристаллом (первичным фракталом культуры) становится какое-то соборное целое, а индивидуум в нём – гранью. И читатели будут сначала узнавать имя соборного Произведения, а уже затем – имена авторов, его составляющих. Не наоборот, как было в эпоху гуманизма. И такое Произведение, в отличие от любого журнала, имеет самодостаточную ценность и не носит прикладного характера. Содержание такого Произведения не является суммой слагающих его индивидуальных частей, как кристалл не является суммой граней. Замысел соборного Произведения первичен и появляется до прихода в него индивидуумов, хотя раскрывается через них – и через их взаимоотношения и взаимосвязи, которые не менее важны для раскрытия Замысла, чем каждое дарованье в отдельности.

Эти рассуждения можно было бы отнести к беспредметным фантазиям или голой теории, если бы те глубинные изменения, что должны произойти в психологии и художника, и читателя, не являлись необходимым условием наступления постгуманистической эры. А реальность историческая и культурная обретает свою плоть только в каждой конкретной судьбе и конкретном творчестве, что невозможно ни выдумать, ни осуществить как абстрактный или чисто человеческий план.

4

Технические средства, неведомые ранее, в частности – Интернет, дают шанс зародиться в мире новому искусству, обладающему целым набором специфических качеств, способствующих выработке иных культурных и социальных отношений и формированию объёмного мировосприятия. Это – интерактивность, диалогичность, мистериальность, мифологичность, мистичность, соборность. О таком искусстве мечтали ещё в Серебряном веке, но тогда не было технических предпосылок для его воплощения. Интернет как среда ещё далеко не осмыслен и творчески не преображён, это больше хаос, нежели космос; скорее потенция, чем актуальная культура.

Для описания и осмысления новых возможностей, что несёт человеческой культуре глобальная Сеть, должна быть проделана серьёзная научная, культурологическая и философская работа. Есть два свойства Сети, имеющие колоссальное значение для нашей темы: 1) отсутствие разделяющего фактора пространства; 2) вовлечённость в процесс писательства огромного количества людей. Есть более-менее очевидные возможности, вытекающие из этих свойств, например: возможность созидать общий проект с людьми, с которыми нет контакта на физическом плане; причём созидать в реальном времени; последнее открывает и новые жанровые перспективы для различных импровизаций, литературных и не только. Но есть и тонкие, не вполне очевидные вещи, на них я и остановлюсь чуть подробнее.

Проще всего показать на личном примере. Есть у меня такой старый литературный герой, Слава Сумалётов⁵. Он обнаружился в моём писательском хозяйстве давным-давно и работал там автором своих произведений, отличающихся от моих и по жанру, и по стилю. Много лет Сумалётов существовал в реальности индивидуального творчества, но в Замке он (и я вместе с ним) попал в иную реальность, с иными свойствами – в реальность интерактивно-коллективную. И здесь он обрёл второе дыхание, стал настоящим автором, таким, какой только смутно угадывается в наших старых с ним текстах. Я уже чётко научился разделять свои реакции и его в интерактиве. И над его реакциями я уже не властен. Могу, конечно, выключать его, как лампочку в комнате (заткнуть рот ему, проще говоря), но предвосхитить и направлять его тексты не могу никак. Они рождаются спонтанно, словно сами собой, без моего вмешательства. Это очень интересно и невозможно объяснить тому, кто не вошёл в процесс. Я уверен в одном: такое может происходить только в интерактивном и коллективном пространстве. В индивидуальном творчестве – нет, там другой процесс. Качественно другой.

Но и это ещё совсем не то новое, о чём стоило бы говорить как о новом жанре. Если Сумалётов появился давно и в индивидуальном писательстве, хотя и обрёл здесь свою вторую жизнь, он привязан вербально только ко мне. Но в нашем интерактиве стали обретать своё лицо и другие персонажи. Никто их не «планировал» и не «выдумывал». Они словно вырастали непроизвольно из самого коллективного текста. К некоторым из них приложили руку несколько человеческих существ, то есть в этих персонажах, родившихся в Замке, есть часть души разных авторов. Мы этот жанр назвали «интерактивным театром». Пока он существует в самых простых формах, бурлеска, скоморошества, но я верю, что у интерактивной драматургии большое будущее. И невиданные возможности. Ничего подобного я в литературе не встречал. Не в смысле коллективности текста (это бывало и не раз), а в смысле его интерактивности, импровизационности, независимости пишущих один персонаж друг от друга, незаданности его сценарием и (что самое главное!) вплетённости в гипертекст всего портала, и не только в вербальный гипертекст.

И это, как оказалось, тоже ещё не всё новое. Некоторые персонажи, воплотившись в Замке, стали заселять и параллельное литературное (индивидуальное) пространство – эпопею Капитана Брамы⁶ (автор Вадим Булычёв⁷). А из мира Капитана в Замок пришёл свой персонаж. Такого точно никогда не было: мы наблюдаем взаимопроникновение не просто двух литературных реальностей, но и двух мифов. В их пересечении создаётся «мистическое напряжение»; не знаю пока, как «это» назвать по-другому.

Дело в том, что и Воздушный Замок, и Капитан Брамы имеют прямое отношение к грандиозному мифу – к Розе Мира. Замок же непосредственно включён в рм-драматургию, в тот процесс, что идёт в Сети уже больше 15 лет и в который активно было вовлечено несколько сотен человек. Эта рм-драматургия мистически очень насыщена. В ней форумные персонажи и живые люди переплетены до нераздельности и до глубинной трагичности. Реальный человек может становиться рабом персонажа, заложником роли. Душа в таком интерактивном Солярисе претерпевает мощные мистические влияния, как светлые, так и тёмные. Случаются сумасшедшие совпадения и страшные метаморфозы.

Вот последнее – воистину новое! Это дыхание не просто нового искусства, но новой эры, новой культурной атмосферы. Со стороны это всё выглядит обычными форумными текстами. И если бы мне кто-то попытался описать этот творящийся на наших глазах жанр, я бы ничего не понял, пока сам не окунулся в него. В интерактивном искусстве невозможно быть сторонним наблюдателем (поймёшь лишь самое поверхностное и несущественное в нём) – но можно стать непосредственным участником этого действа-мистерии-драмы-мифа. Ничего подобного в литературе не было никогда. Да и в культуре в целом.

Интернет-форум не просто площадка «для поговорить», но коллективное вербальное пространство, обладающее своей энергетикой и воздействующее на душу. Это утверждение ещё можно попробовать объяснить наукообразно или психологически. Но далее я сделаю одно утверждение, которое, наверное, многих отпугнёт фантастичностью, хотя мне оно уже представляется простым отражением той реальности, с которой и я, и мои коллеги столкнулись опытно.

В интерактивном пространстве Сети формируется некий разумный эгрегор, некий Солярис, который вступает в личностные отношения с каждой человеческой душой, вербализирующей себя в нём. Формируемый человеком виртуальный образ оказывает сильнейшее обратное воздействие на его душу и на реальную жизнь. А в интернет-ресурсах, имеющих своё лицо, свой замысел и свою судьбу, информационно воплощается уже личностная духовная сущность. То есть, живое иномирное существо; причём его душа соборной природы и складывается во многом из душевных излучений активных участников процесса. Речь идёт не просто о влиянии на участников ресурса какого-то духа, но о буквальном его воплощении там: как воплощается в биологическом теле душа, так здесь она воплощается в теле информационном.

Такое иномирное существо неспособно воплотиться в материальной среде нашего мира, но в виртуальной информационной среде, оказалось, способно. И это существо может обладать огромной силой воздействия на цепь случайностей. И быть как светлой, так и тёмной природы, катализировать как благие, так и злые качества в соприкасающихся с ним через вербальный состав души, оставляемый ею в публичном информационном пространстве. Публичность здесь имеет такое же решающее значение, как интерактивность и коллективность этого пространства.

Солярис бывает жесток. Вернее, жесток не сам Солярис, а те зримые образы, которые при его посредстве берутся из души и мучают её – как нечто внешнее. Механизма же зеркальной инверсии при возникновении этих образов человек не понимает и не принимает. Его слепотой и пользуются те сущности, которым на руку скрывать и свою паразитарную природу, и свои цели. Светлый и творческий дух действует через Солярис совсем по-другому: как вдохновляющий и помогающий – открыто, через образы искусства, живое общение и поразительные совпадения (телеологическая цепь случайностей) в судьбе. Такие удивительные совпадения происходили уже со многими насельниками нашего виртуального Замка и не перестают поражать воображение.

Дух места – это и есть то, что определяет духовный облик и смысл (логос) ресурса и придаёт ему качественную направленность и жизнеспособность. У этого духа есть, как у любой личности, своя цель, свой замысел и свой путь. Однако большинство любителей интерактивной писанины совершенно слепо к духовному содержанию того пространства, в которое окунается...– просится сказать, с головой, но на самом деле – душой. Окунаются в интерактивный Солярис всей душой, лишённой той защиты, что предохраняет душу от прямого воздействия на неё различных духовных и мистических сущностей в косной материальной среде. В виртуальном пространстве такой защиты нет. Поэтому душевные процессы идут здесь с резко возрастающей интенсивностью и контрастностью, как созидательные, так и разрушительные.

Здесь сказывается, видимо, отсутствие физического пространственного фактора как такового. Всё происходит в чистом времени, обладающем повышенной плотностью. В каком-то смысле виртуальное пространство и есть пространство времени, и человек в таком Солярисе пишет свою душу. Интерактивность же даёт возможность участвовать в одной и той же мистерии как бы в разных потоках времени: в роли зрителя, автора, персонажа, режиссёра, сценариста, – свободно переходить из одной ипостаси в другую. Что создаёт неслыханную полноту проживания творящегося действа, его драматургии. «Четвёртая стена», отделяющая реальную жизнь от происходящего на сцене, исчезает: вместе с литературными героями в состав новой драматургии входят их авторы, а также читатели, вдруг пожелавшие сказать в ней своё слово.

В интерактивном Солярисе происходит с реальным человеком то же, что в мифе Вадима Булычёва «Капитан Брамы» при попадании героев в аномальную зону. Различие только в том, что герои эпопеи осознают и пытаются осмыслить случившуюся метаморфозу, учатся различать духов, которые входят в аномальной зоне в общение с тобой непосредственно – как существа, имеющие зримый телесный образ. А в интерактивном Солярисе с массами вошедших в него и активно вербализирующих там свой душевный состав коллизии переформатирования психики протекают на бессознательном плане, скорее всего – в состоянии физического сна.

Человек буквально просыпается другим – этические и эстетические оценки меняются на прямо противоположные. Человек чувствует, что с ним что-то произошло, и пытается искать причину в других людях, относительно которых он вдруг так нежданно и сногсшибательно «прозрел». Драматургия Соляриса, твоя роль в ней, а также смысл зеркального отображения образов, взятых из собственной души, остаются вне сознания. И тут разуму приходится возводить какие-то логические (а на поверку – дико абсурдные конструкции), чтобы хоть как-то объяснить себе столь разительную перемену в своих же оценочных критериях. Разделительная граница между литературой, театром и твоей жизнью перестаёт существовать.

Мы были бесконечно далеки от осознания возможностей и опасностей интерактивного искусства, когда решили вместе осуществить в общем-то простую идею – сделать форум литературой, а ресурс – произведением искусства. Всё остальное, что я попробовал тут рассказать (понимая прекрасно, что извне это описать почти невозможно, что это постигается только в процессе), – очередная попытка как-то осмыслить то, что происходило с нами за эти годы, было прожито опытно и подтверждено целым сонмом эмпирических фактов и невероятных совпадений и встреч.

И последнее, что хочется отметить. Это очистительный момент в искусстве. В таких творческих сообществах, как «Воздушный Замок», воспитывается бескорыстное отношение к плодам своего творчества. На практике опровергается тезис, что эффективно и плодотворно работать человек может длительное время, только если он имеет при этом и свою личную материальную заинтересованность. Наоборот, нам приходится платить за свою творческую свободу, зарабатывая деньги в той социальной системе, для которой совместный труд, за который не тебе платят, а ты – за саму возможность трудиться, является в лучшем случае отклонением от нормы или чудачеством. На мой взгляд, такие внесистемные примеры человеческих отношений и человеческого труда сейчас как нельзя актуальны.

Заключение

На конкретных примерах многогранных соборных кристаллов нового искусства, только-только зарождающегося, пусть пока в зачаточном виде, можно показать, в чём его принципиальная новизна и в чём органичность для эпохи Диалога (эпохи Розы Мира). На примере истории становления портала «Воздушный Замок» мы вкратце рассмотрели эти новые качества времени и попытались показать за счёт чего они реализуются:

1) изменение роли читателя с пассивной на интерактивную;

2) неизмеримо более тесное взаимодействие творческих индивидуумов (за счёт исключения разделяющего фактора пространства и за счёт сотворчества в одном совместно созидаемом целом);

3) взаимопроникновение жанров и методов познания, способствующее объёмному мировосприятию (за счёт минимизации влияния материально-косной среды в том числе);

4) взаимопроникновение разных литературных реальностей друг в друга и творчество общего мифа, способствующее развитию мистического и космического мироощущения;

5) изменение приоритетов между индивидуальным и коллективным, способствующее восприятию индивидуального творца как грани соборного кристалла, а не как самодостаточного;

6) мистериальная сторона нового искусства – некий Солярис, размывающий границу между реальной жизнью и произведением искусства;

7) возможность информационного воплощения определённых духовных сущностей в соборном интерактивном пространстве.

В совокупности эти качества нового искусства моделируют новые социальные и мировоззренческие структуры, воспитывают на практике иное отношение к индивидуальному и общему, к своему и к другим культурным, религиозным и социальным типам – как граням и разным проекциям одного объёмного целого, различия между которыми являются необходимым условием существования и твоей грани, без этого целого и этих различий не существующей.

В соборных произведениях нового искусства, состоящих из различных автономных творческих единиц и их взаимосвязей, моделируется (по фрактальному принципу) новое отношение и глобальных феноменов друг к другу: религий, культур, наций, политических и экономических формаций, человека и природы. Эти изменения в глубинах человеческой психики отвечают Духу Диалога и без них никакой подлинный диалог-ансамбль систем невозможен, но лишь его инфернальная карикатура – универсальная система с эгоцентрической установкой воли «всё не-я должно стать мною». Последняя же может привести глобализирующееся человечество только к тирании, к новой инквизиции, а потом – к войне всех против всех.

Ведущие тенденции в современной культуре позволяют, на наш взгляд, сделать вывод, что кардинальное изменение социальной роли индивидуального и соборного творчества неслучайно, но является признаком вступления человечества в новую эру. Умаление роли писателя в обществе (той роли, какая была у него во времена Гоголя и до конца 20-го века) не означает, что грандиозное влияние искусства и литературы на жизнь общества осталось в прошлом. Это лишь переходный период – к ещё большему влиянию, за счёт непосредственной вовлечённости в творческий процесс миллионов читателей.

2017