Рассылка «Перекличка вестников», выпуск № 1325
из цикла «Город» Вечность бросила в город Оловянный закат. Край небесный распорот, Переулки гудят. Всё бессилье гаданья У меня на плечах. В окнах фабрик – преданья О разгульных ночах. Оловянные кровли – Всем безумным приют. В этот город торговли Небеса не сойдут. Этот воздух так гулок, Так заманчив обман. Уводи, переулок, В дымно-сизый туман… 1904 Город в красные пределы Мёртвый лик свой обратил, Серо-каменное тело Кровью солнца окатил. Стены фабрик, стёкла окон, Грязно-рыжее пальто, Развевающийся локон – Всё закатом залито. Блещут искристые гривы Золотых, как жар, коней, Мчатся бешеные дива Жадных облачных грудей, Красный дворник плещет вёдра С пьяно-алою водой, Пляшут огненные бёдра Проститутки площадной, И на башне колокольной В гулкий пляс и медный зык Кажет колокол раздольный Окровавленный язык. 1904 | Заводские 1 Стоят в чернорабочей хмури Закопченные корпуса. Над копотью взметают кудри Растроганные небеса. В надышанную сирость чайной Картуз засаленный бредёт. Последняя труба окраины О праведности вопиёт. Труба! Труба! Лбов искаженных Последнее: ещё мы тут! Какая на-смерть осуждённость В той жалобе последних труб! Как в вашу бархатную сытость Вгрызается их жалкий вой! Какая заживо-зарытость И выведенность на убой! А Бог? – По самый лоб закурен, Не вступится! Напрасно ждём! Над койками больниц и тюрем Он гвоздиками пригвождён. Истерзанность! Живое мясо! И было так и будет – до Скончания. – Всем песням насыпь, И всех отчаяний гнездо: Завод! Завод! Ибо зовётся Заводом этот чёрный взлёт. К отчаянью трубы заводской Прислушайтесь – ибо зовёт Завод. И никакой посредник Уж не послужит вам тогда, Когда над городом последним Взревёт последняя труба. 1922 2 Книгу вечности на людских устах Не вотще листав – У последней, последней из всех застав, Где начало трав И начало правды… На камень сев, Птичьим стаям вслед… Ту последнюю – дальнюю – дальше всех Дальних – дольше всех… Далечайшую… Говорит: приду! И ещё: в гробу! Труднодышащую – наших дел судью И рабу – трубу. Что над городом утверждённых зверств, Прокаженных детств, В дымном олове – как позорный шест Поднята, как перст. Голос шахт и подвалов, – Лбов на чахлом стебле! – Голос сирых и малых, Злых – и правых во зле: Всех прокопченных, коих Чёрт за корку купил! Голос стоек и коек, Рычагов и стропил. Кому – нету отбросов! Сам – последний ошмёт! Голос всех безголосых Под бичом твоим, – Тот! Погребов твоих щебет, Где растут без луча. Кому нету отребьев: Сам – с чужого плеча! Шевельнуться не смеет. Родился – и лежи! Голос маленьких швеек В проливные дожди. Чёрных прачешен кашель, Вшивой ревности зуд. Крик, что кровью окрашен: Там, где любят и бьют… Голос, бьющийся в прахе Лбом – о кротость Твою, (Гордецов без рубахи Голос – свой узнаю!) Еженощная ода Красоте твоей, твердь! Всех – кто с чёрного хода В жизнь, и шёпотом в смерть. У последней, последней из всех застав, Там, где каждый прав – Ибо все бесправны – на камень встав, В плеске первых трав… И навстречу, с безвестной Башни – в каторжный вой: Голос правды небесной Против правды земной. 1922 |
Выпуски близкие по теме: 72, 390, 395, 493, 536, 572, 598, 628, 646, 727, 743, 753, 776, 834, 924, 973, 1005