Язык является главным и самым надёжным хранителем древних смыслов. Русской цивилизации всегда была свойственна открытость, объяснимая сознанием собственной силы и величия. Родное слово оказывалось выше родства по крови. Древнерусский общинный мир принимал всех, кто приходил с миром, понимал язык, уважал веру и обычаи страны. Другой превращался в друга.

В русском сознании издревле существовала стойкая потребность в родстве — кровном, душевном и духовном. Об этом также свидетельствует язык. Мы называем «родной», «родным» землю, страну, край, улицу, город, школу, завод… Наши лучшие друзья нам сродни духовно. Мы любим родные просторы, нивы, леса, степи… На чужбине в нас остро отзываются родное слово, родная речь. Русский язык по своей природе — язык единства. Глагол «быть», в отличие от других европейских языков, словно соединяет всех в общем бытии: я есть, ты есть, мы есть и т.д. Жизнь основывается на сосуществовании с ближними и дальними, своими и чужими. Постижение смысла предполагает со-мыслие, установление общих истин, а не навязывание своего мнения.

В глубинах языка, который связывает (religarе) всех со всеми и всё со всем, родилась древняя религия слова. Её приверженцы, словяне, считали «живое», устное слово и родную речь божественным даром. Может быть, потому она сохранила поразительную цельность в необъятных временах и пространствах. Наш язык — живое наследие великой цивилизации. Он сравним по богатству и древности с древнеиндийским, древнеперсидским, древнегреческим, латынью, но в отличие от них до сих пор остаётся вполне понятным. Русская цивилизация являлась словоцентричной. Её носители наследовали лишь речь и веру — обходились самым насущным, хранили всё своё достояние в памяти поколений. Необычайно стойкая и богатая устная словесность веками избегала письменности — мёртвого слова. Язык был неотделим от народа, слово язычество, возникшее в церковной среде как перевод греческого этникóс «народный», лишь подтверждало тождество народ-язык, всеобщую принадлежность к древнерусской народной вере.

Дохристианскую веру Руси привычно считают языческим многобожием. До сих пор искажена периодизация русской истории и культуры: место Средневековья занимает «древнерусский период», сразу переходящий в Новое время. Определение «древнерусская» (история, культура, литература, архитектура и др.) прилагается к явлениям, соответствующим христианскому средневековью Европы, а эпоха, предшествовавшая Крещению Руси, попросту исчезает из рассмотрения. Обер-прокурор святого Синода К.П.Победоносцев 28 июля 1888 года, в день празднования 900-летия Крещения Руси произнёс слова, которые по сей день звучат словно приговор русской древности: «/…/ из грубого, рассеянного языка славянского возникло великое государство, выросло народное сознание, собралась земля русская через Киев /…/».

Но всё это произошло ещё до принятия православия! Византийцы высокомерно называли славян «варварами», как впрочем и скандинавов, балтов, отчасти германцев. Древнерусское государство было официально признано греками лишь в 862 году, после учреждения Русской епархии, а «прозыватися Русской землей» начало десятью годами ранее, о чем упоминает Повесть временных лет. Верховную власть в Киеве утвердили в 882 году Олег и иные новгородские князья. Несомненно, древнерусская культура существовала и до признания русской государственности могущественными соседями. Без принятия этой очевидности Владимирово Крещение окажется лишь благочестивой церковной легендой, станут необъяснимыми стремительное усвоение Русью православия, почти мгновенное появление первых русских книг, таких как Новгородский псалтырь, датируемый 1000-м годом, широкое распространение народной грамотности, о чём свидетельствуют «берестяные письма» XII и последующих веков. Духовное развитие жителей Руси на протяжении веков сопровождалось многократным «испытанием вер» — сравнением праотеческих преданий с обрядами и верованиями соседей. При этом происходило знакомство не только с христианством, но и с монотеизмом караимов, иудеев, мусульман. Православие не было навязано народу княжеской властью, Русь свободно избрала новую веру, к принятию которой давно готовилась. Крещению огромной страны предшествовало её многовековое «оглашение».

Многобожие древних жителей Руси — миссионерский миф. Известные из средневековых летописей «имена богов» являлись лишь величаниями единого свето-солнечного божества, подобно тому, как в христианстве к Богу относятся имена: Иисус, Христос, Господь, Творец, Спаситель, Вседержитель, Судия... Уже в предгосударственную эпоху древнерусские племена были носителями бесписьменной культуры особого типа. Её основами являлись необычайно богатый язык, почитание светоподобного божества, «огненное погребение» умерших, солнечный календарь, годовые обряды и круглые святилища с надстроенными над ними деревянными храмами. Уровень развития древнерусской цивилизации позволяют представить уцелевшие до начала ХХ столетия остатки дохристианской устной словесности (календарная поэзия, сказочные притчи, былинные предания, погребальные плачи), данные этнографии (крестьянские обряды, связанные с почитанием солнца) и археологии (фибулы, подвески и браслеты с архаической символикой), остатки городищ VI-X веков на западе и севере древнерусского мира: Хотомельск, Зимно, Новотроицкое, Стольское, Любшанское и др.

Древнейшая история — эпоха возникновения цивилизационных архетипов. Их творцы обладали пророческим даром, меняли души людей, создавали мифы, предопределяли веру и судьбы народов. После принятия православия основы русской культуры сохранились, обогатились новыми смыслами и пережили века: образ бесконечного сияющего пространства, представление о единстве мироздания, о всеобщем родстве, о непрестанном кресении небесного света и земной жизни. Забытое слово крес, утонувшее в глубинах языка, во многом объясняет силу народного духа, жизнестойкость, многократные «воскресения» Руси после смертельных испытаний. В родстве с ним слово краса — ключевое для древнерусской эстетики. По мнению крупнейших языковедов (В.Н.Топорова, О.Н.Трубачева, С.М.Толстой) прилагательное красный хранит прямую связь с кресением — восстанием от болезни и смерти. Истинная краса в древнерусском понимании — красота возрождающая. Красивое хранит в себе жизнь, красна девица — это будущая мать. В знаменитой фразе Ф.М.Достоевского «красота спасёт мир» проявилась его глубочайшая интуиция.

Древнерусская цивилизация до сих пор остаётся во многом неведомой и непонятой, удивляет парадоксами. Она оставила богатейшую устную словесность, но бедное археологическое наследие. Русское государство создавал народ, но всю его раннюю историю писали иноземцы, плохо знавшие язык, обычаи и верования славян. Древнерусское прошлое, бесспорно, повлияло на православие, которое в течение столетий упорно отвергало ненавистное и родное «язычество». Именно на его основе возникли наиболее самобытные творения русского Средневековья. Современной культурологии предстоит переосмыслить произвольные искусствоведческие термины: «луковичный» купол, «лемеховое» покрытие, «килевидные» закомары и др. Типологически этим костровидным формам соответствовала западноевропейская пламенеющая готика XIV-XV веков. Древнерусское наследие воплотилось в огромном пласте «народного православия», возвышенном символизме календарных обрядов, религиозных преданий и духовных песнопений, в неизвестных Византии восьмиконечном «русском кресте», многоглавых храмах с шатровыми навершиями, высоких иконостасах и особенностях иконографии. Глубоко укоренившийся в народном сознании образ златогорящего купола стал важнейшим религиозным и культурным символом — образом «богохранимой вечной России».

Самобытность не всегда познаётся в сравнении. Русская история и культура сохраняли величие, даже оказываясь на краю гибели. Важнейшей опорой государства не раз оказывалась простонародная, гонимая глубинная вера. В ней воплощалась сила жизни, непобедимый русский дух. Иноземные нашествия рождали в ответ взрыв творчества и послевоенного созидания: Батыю противостояли Рублёв и Дионисий, Наполеону — Пушкин и Толстой, Гитлеру — Ахматова и Шолохов, Платонов и Шостакович. А вместе с ними — вся великая страна.

Судьбу любого народа, родство его поколений воплощают история и культура. За минувшую тысячу лет в прошлое России неоднократно «опрокидывалась политика», приводя к его отрицанию. Точку опоры искали в блистательной Византии, на руинах восточноправославного «греческого мира», в богатой и передовой Западной Европе. После принятия христианства под натиском ревнителей «чистого православия» произошло укорачивание истории. Однако русское священство, даже борясь с «пережитками прошлого», дало возможность народу «младенчествовать» во Христе, постепенно укрепляясь в церковном сознании. Жесточайшими цивилизационными потрясениями явились навязанные стране Смута и религиозный Раскол XVII века, Революция и Гражданская война начала ХХ столетия, кровавые гонения на «староверов» и на так называемых «бывших». Можно понять, почему Средневековые монахи, следуя за византийцами, слепо отвергали русскую народную веру, считали ее «эллинским беснованием», почему большевистские идеологи клеймили «буржуазное прошлое» и «средневековое варварство». Вызывает изумление нетерпимость, с которой деятели постсоветского религиозного возрождения продолжили обличать «дикость» Руси, которая лишь после Крещения была принята «в семью цивилизованных народов». Пора отказаться от предубеждений в отношении нашей древнейшей истории. До сих пор остаются верны горестные слова А.С.Пушкина, написанные в 1826 году: «Россия слишком мало известна русским».

В современной России ощутим огромный запрос на внятное национальное прошлое, на Большую историю. В отношении к истокам русской цивилизации существуют две крайности. Первая связана с научной косностью, основанной на культе «проверенных» источников, при отсутствии которых изучение древности будто бы теряет смысл. Вторая является реакцией на затянувшееся молчание академической науки. Современные неоязычники создают агрессивные мифы об «арийской», «эзотерической» религии славян и упорно противопоставляют её православию. Разумеется, любое обобщающее высказывание может привести к ошибке: «безошибочно» лишь погружение во всё более мелкие частности. Можно сколь угодно долго спорить о достоверности письменных и археологических данных, заниматься атрибуцией и классификацией. Древнейшая русская культура так и останется провалом в национальном самосознании, если её изучение не приведёт к постижению целого. Оно требует «предпонимания» — предельного погружения в эпоху, выявления и осмысления важнейших культурных символов и архетипов. Исследования такого рода следует отнести к «инонаучной форме знания, имеющей свои законы и критерии точности» (С.С.Аверинцев).

Давно назрели междисциплинарные исследования по программе «Истоки русской цивилизации». Продолжая поиск новых источников, следует включить в него, наряду с обычными полевыми исследованиями, «экспедиции» археологов, этнографов, фольклористов, историков искусства в запасники крупнейших отечественных музеев: Исторического, Русского, музеев Московского кремля и др. Их богатейшие недра давно превратились в своеобразные «спецхраны». Из-за недостатка средств многие сокровища России до сих пор попросту не учтены — существуют в небытии и десятилетиями остаются недоступны сторонним исследователям.

Книга «Древнерусское предхристианство» не содержит бесспорных ответов, рождает множество вопросов. Именно такую, предварительную задачу ставил перед собою автор. Русская древность исследуется в широчайшем охвате — от доисторической эпохи до конца Средневековья. Лишь опираясь на всё своё прошлое, вбирая в себя всё лучшее из наследия народов России, русская история и культура обретут внутреннюю цельность и станут родными для всех жителей нашей великой страны.

2 марта 2021, Москва