Рассылка «Перекличка вестников», выпуск № 1173
|
из цикла «Надгробие» Удар, заглушённый годами забвенья, Годами незнанья. Удар, доходящий – как женское пенье, Как конское ржанье, Как страстное пенье сквозь косное зданье Удар доходящий. Удар, заглушённый забвенья, незнанья Беззвучною чащей. Грех памяти нашей – безгласой, безгубой, Безмясой, безносой! Всех дней друг без друга, ночей друг без друга Землёю наносной Удар – заглушённый, замшённый – как тиной. Так плющ сердцевину Съедает и жизнь обращает в руину… – Как нож сквозь перину! …Оконною ватой, набившейся в уши, И той, заоконной: Снегами – годами – пудами бездушья Удар – заглушённый… 1935 |
Прощание Убившему себя рукой Своею собственной, тоской Своею собственной – покой И мир навеки! Однажды он ушёл от нас, Тогда и свет его погас. Но навсегда на этот раз Сомкнулись веки. Не веря в праведность судьи, Он предпочёл без похвальбы Жестокость собственной судьбы, Свою усталость. Он думал, что своё унёс, Ведь не остался даже пёс. Но здесь не дым от папирос – Душа осталась. Не зря верёвочка вилась В его руках, не зря плелась. Ведь знала, что придёт ей час В петлю завиться. Незнамо где – в жаре, в песке, В святой земле, в глухой тоске, Она повисла на крюке Самоубийцы. А память вьёт иной шнурок, Шнурок, который как зарок – Вернуться в мир или в мирок Тот, бесшабашный, – К опалихинским галдежам, Чтобы он снова в дом вбежал, Внося с собой мороз и жар, И дым табачный. Своей нечёсаной башкой В шапчонке чисто бунтовской Он вламывался со строкой Заместо клича – В застолье и с налёта – в спор, И доводам наперекор Напропалую пёр, в прибор Окурки тыча. Он мчался, голову сломя, Врезаясь в рифмы и в слова, И словно молния со лба Его слетала. Он был порывом к мятежу, Но всё-таки, как я сужу, Наверно не про ту дежу Была опара. Он создан был не восставать, Он был назначен воздавать, Он был назначен целовать Плечо пророка. Меньшой при снятии с креста, Он должен был разжать уста, Чтоб явной стала простота Сего урока. Сам знал он, перед чем в долгу! Но в толчее и на торгу Бессмертием назвал молву. (Однако, в скобках!) И тут уж надо вспомнить, как В его мозгу клубился мрак И как он взял судьбу в кулак И бросил, скомкав. Убившему себя рукой Своею собственной, тоской Своею собственной – покой И мир навеки. За всё, чем был он – исполать. А остальному отпылать Помог застенчивый палач – Очкарь в аптеке. За подвиг чести нет наград. А уж небесный вертоград Суждён лишь тем, чья плоть, сквозь ад Пройдя, окрепла. Но кто б ему наколдовал Баланду и лесоповал, Чтобы он голову совал В родное пекло. И всё-таки страшней теперь Жалеть невольника потерь! Ведь за его плечами тень Страшней неволи Стояла. И лечить недуг Брались окно, и нож, и крюк, И, ощетинившись вокруг, Глаза кололи. Он в шахматы сыграл. С людьми В последний раз сыграл в ладьи. Партнёра выпроводил. И Без колебанья, Без индульгенций – канул вниз, Где все верёвочки сплелись И затянулись в узел близ Его дыханья… В стране, где каждый на счету, Познав судьбы своей тщету, Он из столпов ушёл в щепу. Но без обмана. Оттуда не тянул руки, Чтобы спасать нас, вопреки Евангелию от Луки И Иоанна. Когда преодолён рубеж, Без преувеличенья, без Превозношенья до небес Хочу проститься. Ведь я не о своей туге, Не о талантах и т. п. – Я плачу просто о тебе, Самоубийца. |
Выпуски близкие по теме: 23, 76, 91, 107, 192, 188, 318, 330, 348, 364, 393, 436, 449, 487, 502, 561, 574, 580, 584, 598, 629, 681, 690, 713, 720, 748, 761, 794, 833, 856, 881, 905, 933, 1067, 1070, 1091, 1099, 1115, 1207, 1297, 1369