Рассылка «Перекличка вестников», выпуск № 1382
Так горек голос твой, тихоня, проводник то света грешного, то ненависти нежной, то проповедует, что не для нас одних страсть обезвожена и старость неизбежна. Тебе, единственной, шепчу, забывши стыд: не прогоняй меня, прости меня, сестрица, ты видишь – радуга над городом висит, за сердце держится, грядущего боится. Не от её ль дуги ещё Орфей сходил в насмешливый Аид, на жалкий поединок? И семь её цветов сливаются в один, и ослепляют взгляд, горя в весенних льдинах. | «Из табора улицы тёмной…» Я буду метаться по табору улицы тёмной За веткой черёмухи в чёрной рессорной карете, За капором снега, за вечным за мельничным шумом… Я только запомнил каштановых прядей осечки, Придымленных горечью – нет, с муравьиной кислинкой, От них на губах остается янтарная сухость. В такие минуты и воздух мне кажется карим, И кольца зрачков одеваются выпушкой светлой; И то, что я знаю о яблочной розовой коже… Но всё же скрипели извозчичьих санок полозья, В плетёнку рогожи глядели колючие звёзды, И били вразрядку копыта по клавишам мёрзлым. И только и свету – что в звёздной колючей неправде, А жизнь проплывёт театрального капора пеной, И некому молвить: «из табора улицы тёмной…» 1925 | И я провёл безумный год У шлейфа чёрного. За муки, За дни терзаний и невзгод Моих волос касались руки, Смотрели тёмные глаза, Дышала синяя гроза. И я смотрю. И синим кругом Мои глаза обведены. Она зовёт печальным другом. Она рассказывает сны. И в тёмный вечер, в долгий вечер За окнами кружится ветер. Потом она кончает прясть И тихо складывает пряжу. И перешла за третью стражу Моя нерадостная страсть. Смотрю. Целую чёрный волос, И в сердце льётся тёмный голос. Так провожу я ночи, дни У шлейфа девы, в тихой зале. В камине умерли огни, В окне быстрее заплясали Снежинки быстрые – и вот Она встаёт. Она уйдёт. Она завязывает туго Свой чёрный шёлковый платок, В последний раз ласкает друга, Бросая ласковый намёк, Идёт… Её движенья быстры, В очах, тускнея, гаснут искры. И я прислушиваюсь к стуку Стеклянной двери вдалеке, И к замирающему звуку Углей в потухшем камельке… Потом – опять бросаюсь к двери, Бегу за ней… В морозном сквере Вздыхает по дорожкам ночь. Она тихонько огибает За клумбой клумбу; отступает; То подойдёт, то прянет прочь… И дальний шум почти не слышен, И город спит, морозно пышен… Лишь в воздухе морозном – гулко Звенят шаги. Я узнаю В неверном свете переулка Мою прекрасную змею: Она ползёт из света в светы, И вьётся шлейф, как хвост кометы… И, настигая, с новым жаром Шепчу ей нежные слова, Опять кружится голова… Далёким озарён пожаром, Я перед ней, как дикий зверь… Стучит зевающая дверь, – И, словно в бездну, в лоно ночи Вступаем мы… Подъём наш крут… И бред. И мрак. Сияют очи. На плечи волосы текут Волной свинца – чернее мрака… О, ночь мучительного брака!.. Мятеж мгновений. Яркий сон. Напрасных бешенство объятий, – И звонкий утренний трезвон: Толпятся ангельские рати За плотной завесой окна, Но с нами ночь – буйна, хмельна… Да! с нами ночь! И новой властью Дневная ночь объемлет нас, Чтобы мучительною страстью День обессиленный погас, – И долгие часы над нами Она звенит и бьёт крылами… И снова вечер… 1907 |
Выпуски близкие по теме: 80, 110, 137, 184, 188, 219, 233, 253, 268, 298, 380, 447, 477, 613, 665, 716, 798, 827, 876, 915, 975, 1023, 1081, 1122, 1223, 1240, 1264, 1281, 1294, 1371