Рейтинг@Mail.ru

Роза Мира и новое религиозное сознание

Воздушный Замок

Культурный поиск



Поиск по всем сайтам портала

Библиотека и фонотека

Воздушного Замка

Навигация по подшивке

Категории

Поиск в Замке

Лунные камни. Стихотворный цикл

Автор: Категория: Поэзия Литература

 

Даниил Андреев

Лунные камни

Стихотворный цикл

1923–1936



СОДЕРЖАНИЕ
1. «Пламенея над городом белым...» 2. «В каких морях рождённая волнами...» 3. Элегия 4. «Ещё не брезжило. В лесу шуршала осень...» 5. «Берег скалистый высок...» 6. «Над зыбью стольких лет незыблемо одна...» Примечания
Г.Р.1 1 Пламенея над городом белым Через стёкла морозного льда, Её лампа вдали голубела Над судьбою моей, как звезда. В убелённом метелью просторе Дремлет дальняя цепь фонарей, – О былое, безгрешное горе Лишь о ней, незабвенной, о ней! Плавный вальс, и напевы, и пары, А на стуже, за сонным драпри – Облечённые в иней бульвары, Без конца, без конца фонари, Незабвенной и горькой святыней Будешь ты до конца моих дней, Ты, мерцавший над городом иней,2 Ты, сверкавшая цепь фонарей. И казались таинственным даром Каждый угол, урочище, сад, Ветви белые над тротуаром, Нависавшие из-за оград. И далёко внизу, под балконом,3 Я едва различал, как во сне, Что идёшь ты под снегом влюблённым Не со мной, – не за мной, – не ко мне. 1929-1933 2 В каких морях рождённая волнами, Ты смотришь вниз, строга и холодна, Держащая мой дух и правящая снами, Моих высот верховная луна? Я звал тебя в неутолимом горе, Я милый снег, я иней целовал, А город проплывал в серебряном уборе, Прозрачно-чист, как ледяной кристалл. И пробил час восстанья, тьмы и гнева, Он миновал – и снова звёзды те, Моих легенд и сказок королева, Бесстрастный герб на рыцарском щите. 3. ЭЛЕГИЯ Сквозь годы скитанья опять зазвучавшие речи, Сквозь годы забвенья щемящая душу тоска... Опять обнимаю знакомые некогда плечи И розовой гаванью тают в заре облака. Пути наши разны, Хранители наши печальны, И Вяжущий судьбы снопом золотым в вышине Никогда не сомкнет наши жизни кольцом обручальным, Никогда не скрестит наших грустных дорог на земле. Но верь: необъятны небес распростёртые крылья, С моею надеждой своё упованье скрести. Ведь наши свиданья рассыпаны млечною пылью У будущих солнц, на ещё не пройденном пути. И бродим мы в небе, где звёзды как лилии дремлют, Залитые в славе прохладой нездешней волны,4 И ищем друг друга, сходя на горячую землю, И кличем друг друга в пучинах мирской глубины. 1923-1929 4 Ещё не брезжило. В лесу шуршала осень, Когда, всё зачеркнув, я вышел на крыльцо И капли тёмные с качающихся сосен Мне ночь бездомная плеснула на лицо. Ты выбежала вслед. Я обернулся. Пламя Всех наших страстных дней язвило дух и жгло, Я взял твою ладонь, я осязал губами Её знакомый вкус и сонное тепло. Я уходил – зачем? В ночь, по размытой глине, По лужам, в бурелом хотел спешить – куда? Ведь солнца ясного, садов и мирных лилий В бушующей судьбе не будет никогда. Я вырвался. Я шёл. О плечи бились сучья. Я лоб прижал к стволу; ствол – в ледяной росе... Кем для меня закрыт покой благополучья? Зачем я осужден любить не так, как все? 1936 5 Берег скалистый высок. Холоден мертвый песок. За разрушенными амбразурами,5 В вечереющей мгле – никого. Брожу я, заброшенный бурями, Потомок себя самого. Постылая грусть терпка мне, И, влажные лозы клоня, Читаю надгробные камни На долгом исходе дня. И буквы людских наречий На плитах разных времён Твердят о Любимой вечно, Одной в зеркалах имён. И, в леденящем горе, Не в силах утишить печаль, Сажусь у гранитного взморья, Долго гляжу – вдаль. Купол небесный высок. Холоден мёртвый песок. 1931 6 Над зыбью стольких лет незыблемо одна, Чьё имя я шептал на городских окраинах, Ты, юности моей священная луна Вся в инее, в поверьях, в тайнах. Я дерзок был и горд: я рвался, уходил, Я пел и странствовал, томимый непокоем, Я возвращался от обманчивых светил В твои душистые покои. Опять твоих волос прохладная волна Шептала про ладью, летящую над пеной, Что мимо островов несётся, пленена Неотвратимою изменой. Ты обучала вновь меня моей судьбе – Круговращению ночей и дней счастливых, И жизни плавный ритм я постигал в тебе – Приливы моря и отливы. Союзу нашему, привольному, как степь, Нет имени ещё на языке народном. Мы не твердили клятв. Нам незнакома цепь, Нам, одиноким и свободным. Кто наши судьбы сплёл? когда? в каком краю? Туман пред-бытия непроницаем взору, Но верность странную хранил я и храню Несказанному договору. Неясны до конца для нас ни одному Ни устье, ни исток божественного чувства, И лишь нечаянно блик озаряет тьму Сквозь узкое окно искусства. Да изредка в ночи пустынная тоска Роясь, заискрится в твоем прекрасном взоре, – Печаль старинных царств, под золотом песка Уснувших в непробудном море. Тогда смущенье нас и трепет обоймёт, Мы разнимаем взор, молчим, страшась ответа, Как будто невзначай мы приоткрыли вход В алтарь, где спит ковчег завета. Одна и та же мысль пронзит обоих нас, И жизнь замедлит шаг – нежнее, чутче, строже, И мы становимся друг другу в этот час Ещё дороже.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Цикл посвящен Галине Сергеевне Русаковой, школьной соученице и долгой неразделенной юношеской любви Д. Л. Андреева; оба они сохранили на всю жизнь глубокие дружеские отношения. 2 Вариант: Непорочный, мерцающий иней, Полуночная цепь фонарей! 3 Вариант: И внизу под высоким балконом Я едва различал в глубине, 4 Вариант: Залитые нежно прохладой нездешней волны, И ищем друг друга, сходя на туманную землю, 5 Вариант: Вечер. За амбразурами В старом дворце – никого.

 

Подпишитесь

на рассылку «Перекличка вестников» и Новости портала Перекличка вестников
(в каталоге subscribe.ru)




Подписаться письмом