Рассылка «Перекличка вестников», выпуск № 418
из цикла «Пузыри земли» Болото – глубокая впадина Огромного ока земли. Он плакал так долго, Что в слезах изошло его око И чахлой травой поросло. Но сквозь травы и злаки И белый пух смеженных ресниц – Пробегает зелёная искра, Чтобы снова погаснуть в болоте. И тогда говорят в деревнях Неизвестно откуда пришедшие Колдуны и косматые ведьмы: «Это шутит над вами болото. Это манит вас тёмная сила». И когда они так говорят, Старики осеняются знаменьем крестным, Пожилые – смеются, А у девушек – ясно видны За плечами белые крылья. 1905 | Дивичорская богиня (из цикла «Зелёною поймой») Вновь с песчаного Востока дует Старый ветер над полями льна… А когда за соснами колдует Поздняя ущербная луна – То ль играют лунные седины По завороженному овсу, То ли плачет голос лебединый С Дивичорских заводей, в лесу. И зовёт к утратам и потерям, И осины стонут на юру, Чтоб в луну я научился верить – В первородную твою Сестру. Верю! Знаю! В дни лесных становий Был твой жертвенник убог и нищ: Белый камень, весь в подтёках крови, Холодел у диких городищ. В дни смятенья, в час тревоги бранной Все склоняли перед ним копьё, Бормотали голосом гортанным Имя непреклонное твоё. Брови ястребиные нахмуря, Над могучим камнем колдуны Прорицали, угрожая бурей И опустошением страны; Матери – их подвиг не прославлен – Трепетали гласа твоего. Чей младенец будет обезглавлен? Перст твой указует – на кого?.. А когда весной по чернолесью Вспыхивали дымные костры И сиял в привольном поднебесьи Бледно-синий взор твоей Сестры, И когда в листве любого дуба Птичий плеск не умолкал, и гам, А призыв тоскующего зубра Колыхал камыш по берегам – По корням, по стеблю, в каждый колос, В каждый ствол ореха и сосны Поднимался твой протяжный голос Из внушавшей ужас глубины. Но теперь он ласков был, как пенье Серебристой вкрадчивой струи, И ничьи сердца твоё веленье Не пугало в эту ночь: ничьи. Барбарис, багульник, травы, злаки Отряхали тяжкую росу И, воспламенённые во мраке, Рдели странным заревом в лесу. А в крови – всё явственней, всё выше, Точно рокот набухавших рек, Точно грохот ледохода слышал Каждый зверь – и каждый человек. Били в бубен. Закипала брага; Запевал и вился хоровод Вдоль костров в излучинах оврага До святого камня у ворот. Пламя выло. Вскидывались руки, Рокотали хриплые рога: В их призывном, в их свободном звуке Всё сливалось: сосны, берега, Топот танца, шкуры, брызги света, Лик луны, склонённый к ворожбе… А потом, до самого рассвета, Жертвовали ночь свою – тебе. …Верю отоснившимся поверьям, Снятся незапамятные сны, И к твоим нехоженым преддверьям Мои ночи приворожены. Вдоль озёр брожу настороженных, На полянах девственных ищу, В каждом звуке бора – отраженный Слышу голос твой, и трепещу. А кругом – ни ропота, ни бури: Травы, разомлевшие в тепле, Аисты, парящие в лазури С отблесками солнца на крыле… И лишь там, на хмурых Дивичорах, Как в необратимые века, Тот же вещий, серебристый шорох Твоего седого тростника. 1939 |
Выпуски близкие по теме: 41, 55, 87, 97, 179, 207, 222, 244, 289, 300, 325, 365, 391, 641, 654, 714, 728, 742, 768, 972, 1006, 1111, 1127, 1149, 1153, 1167, 1190, 1291, 1313, 1336, 1343, 1368, 1394, 1397