Иисус
Новое достижение капитализма в нашей провинции: кабельное TV. После Пасхи на таком вот кабельном TV показывали фильм «Иисус». Я был потрясен фильмом.
Очень хорошо подобран актер на роль Христа. (Да, именно так я себе Сына Божьего и представлял). У актера иконописное лицо, очень добрые глаза, лучистая улыбка. Может быть, улыбка немного голливудская… впрочем – это такие мелочи. Главное, что фильм построен по Евангельскому сюжету (как утверждают создатели фильма). То есть, фильм без этих голливудских выдумок.
Запомнилась «Нагорная проповедь». Смысл «Нагорной проповеди я понял так: не заботьтесь о дне завтрашнем, день завтрашний сам позаботится о вас. Полагайтесь во всем на Бога.
Потрясающая проповедь! Вершина хиппизма! Ясно теперь, откуда хиппи ведут свою философию.
«Нагорная проповедь» изумила меня своей общественной, социальной стороной (не заботьтесь о дне завтрашнем). Сцена же «Тайной Вечери» проняла меня уже мистически. «Я и Отец – одно…Видящий Меня, видел Отца…Я в Отце и Отец во Мне…Сие есть тело Мое, Сие есть кровь Моя, за вас проливаемая…» Всё это я слушал и смотрел (надо было при этом видеть сияющее лицо актёра, игравшего Христа) и мне чудилось, что от каждого слова, сказанного на Тайной Вечере, исходит какая-то наидревнейшая, глубиннейшая, от основания мира идущая, мистическая мудрость. Особенно же потрясла меня фраза: «кто душу за друзей своих положит, тот и есть Мой». Вообще в фильме очень много говорилось о Божественной Любви к нам, человечеству. Считаю центральной темой фильма слова одного из апостолов, (они звучали ещё в самом начале фильма и потом ещё в финале фильма, я поначалу их мимо ушей пропустил, а когда въехал в смысл, был потрясен до основания души) – «Бог есть Любовь».
Да! Да! И ещё раз – да! Бог, действительно есть Любовь!!! Это же объяснение и оправдание всего сущего – Бог есть Любовь. Бог не тиран Вселенной, не диктатор с топором «Страшного суда» в руке. Не космический бухгалтер, скрупулезно подсчитывающий мои грехи. Нет! Верить в такого Бога я не могу. И то, что Бог есть Любовь, подтверждает сама жертва Христа.
Сцена казни Иисуса просто выворачивает наизнанку душу. Хорошо, что во время просмотра фильма я был один. Слёзы текли у меня по щекам. Где-то на периферии сознания я ужасно «комплексовал». Лезли в голову мысли: «расслабился, как баба, развёл нюни, монах». Что я мог поделать? Слёзы текли и текли.
Непротивление
Меня потрясла идея непротивления злу насилием. В приложении к «Краткому Евангелию», изданному Львом Толстым, прочитал, что основная миссия Христа заключалась в возвещении людям высочайшей моральной установки: «непротивлении злу насилием». В Евангелии так и сказано: «Если ударят по одной щеке, подставь другую».
Встречаются в Евангелии и иные изречения, например: «идите от меня проклятые в муку вечную, геенну огненную, где плач и скрежет зубов». Лев Толстой считает, что это «церковники» приписали, по жестокосердию своему.
Вкратце идею непротивления я понял так:
Бог добрый. Он Сам сказал, что если ударят по одной щеке, надо подставить другую щеку. То есть, никогда и нигде не отвечать на зло злом. И Сам показал пример – во время Своего распятия никого не проклял, не послал в ад, но сказал: «Отче прости им, ибо не ведают, что творят». Так и мы должны поступать. Если бы все люди прониклись идеей непротивления, то зло исчезло бы с лица земли. Злу не за что было бы зацепиться на земле. Тогда бы и настал рай, обещанный Христом.
Никак не могу вспомнить, что я тогда у Ивана про Гитлера говорил. Впрочем, нечто подобное, что Иван мне в записке написал, я мог и ляпнуть. Но теперь идея: «Гитлер был по своему прав», – кажется мне мерзостью. Не может быть прав убийца миллионов!
Решил проповедовать идею «непротивления». Начать надо со своих старых знакомых. Девчонок из общаги «педина». Интуиция мне почему-то подсказывает, что лучше начать именно с девчонок. Идеал «непротивления» лучше и быстрее поймёт женщина.
Иешуа
Мой «непротивленческий запал» остыл так же стремительно, как и вспыхнул. И месяца не прошло. Да, девчонки поначалу повелись – Иисус Христос, Махатма Ганди, великие имена, красота высокой, жертвенной любви. Мир без зла – это замечательно! Ну, а что дальше-то? Точнее, как осуществить в реальности этот самый мир без зла?! Увы, рецепта у меня не было. Поэтому, девчонки слушали меня раскрыв рты только в самом начале. Очень скоро все они, как сговорившись, стали дружно спорить со мной. Мол, всё это утопия. Я и сам почувствовал, что начинаю повторяться, путаться в собственных логических построениях. (Собственно, никаких логических построений у меня и не было). Наконец, девчонки потеряли к «непротивлению» всякий интерес. Равно как и ко мне. «Что может быть хуже этого»? – Подумал я тогда. Прискорбно, что будущих педагогов не интересует идея «непротивления».
Одна только Таня из Крыма продолжает яростно спорить со мной. По каждому пункту моей идеи. Она упорно мне пытается доказать, что я не от мира сего. Я плохо знаю людей. Жизнь.
Идею «непротивления» Таня назвала чересчур романтической. Я согласился. Да, действительно, трудно себе представить «гопников» и «мажоров» «непротивленцами». И все равно, на мой взгляд, именно романтики движут миром.
– Как? – ехидно спрашивает Таня.
Подумав, я отвечаю:
– Ну, основатели мировых религий были романтиками и поэтами.
– Ну и что? – Пожимает плечами Таня. – Что от этого изменилось?
Действительно, что? Мир остался прежним. И люди прежними. По-прежнему убивают. И будут убивать. Правда, убивают меньше. Эволюция. Прогресс. А может, завтра не будут убивать совсем?
Странно, но Таня верит в эволюцию и прогресс. А зло считает всего лишь естественным состоянием, возникающим от невежества. На мой взгляд, слишком примитивное объяснение зла. Хотя, кто знает?
Пытаюсь представить мир без зла, по просьбе Тани. В голове моей каша. Полная каша! Приехал. Идею «непротивления» обозвали полной утопией. Я вспылил. Обозвал крымчанку материалисткой. Крымчанка нисколечьки не обиделась:
– Такова жизнь. Я такая, какая есть, – сказала она.
«Проповедничество» моё кончается постелью. Сам виноват. С самого начала себя неправильно поставил. Поддался гипнозу «магических» глаз будущего крымского астролога. Ох уж эта дурацкая сексуальная природа! Надо было тупо гнуть свою линию: «непротивление, непротивление и ещё раз непротивление». Впрочем, я и сам уже не такой фанат «непротивления», считаю, что ещё время для такой нравственной высоты не пришло. Ну, а коль время «непротивления» ещё не пришло, (нет ещё той нравственной высоты), а сидящая напротив дама слишком умна и привлекательна (редкий случай), а её соседки по комнате вдруг уезжают куда-то, то…
Теперь она мне «проповедует». Таня вообще крайне болтлива в постели, всё шепчет и шепчет мне на ухо, что мир без зла может быть и прекрасен, но он скучен. Да, это скучная красота: мир без борьбы, без движения, без эволюции. Однообразная красота. Представь, у предметов отняты тени. Скучно.
Наконец, узнаю, что я безнадёжно отсталый провинциал. Я до сих пор не читал роман Булгакова «Мастер и Маргарита»!!! В этом-то и вся загвоздка!
Таня торжественно мне вручила Булгаковский роман:
– Наслаждайся чтением, кстати, и о Христе прочтёшь. В романе он назван Иешуа Га-Ноцри.
– Какое странное имя.
– Так Христа называли иудеи. Христос – это уже позже, это уже по-гречески, впрочем, как и так называемые канонические Евангелия. Булгаков же, говорят, пользовался иудейскими первоисточниками.
– Ух, ты, – сказал я, и мне сразу же захотелось прочесть роман. Немедленно прочесть!
Роман Булгакова я «проглотил» за несколько вечеров. Увлекательный роман, прикольный роман! Большое чувство от романа остаётся. Но вот только чувство какое-то двойственное. Гвоздём в голове засела свита сатаны: кот Бегемот, Аззазело и Коровьев. Весёлая компания. И сам сатана вообщем-то не такой уж и плохой парень. Сумрачный, но справедливый. Получается, по Булгакову, что дьявол всего-навсего вспомогательная, служебная инстанция у Господа – «духовный ОМОН» для наказания негодяев и безбожников. Да и само зло просто-напросто – тень. Ночь. В общем естественная, нормальная вещь, ибо и тени, и ночь так же необходимы как день и свет (ага, ясно, откуда Таня свои размышления о зле черпала). А вот бал у сатаны описан вульгарно. Гламурный, кукольный сатанизм: черепа, мертвецы и т. д. Короче, всё по Death-у: сатана страшный снаружи, но очень добрый внутри. Ну не могу, хоть убей, такую концепцию принять! Отсюда двойственное чувство после романа.
Таня говорит, что дьявол у Булгакова олицетворяет собой закон кармы. Скорее всего, так. Другого объяснения нет (иначе – прав Death). А вот с Христом Таня меня обманула. Нет у Булгакова Христа. Иешуа Га-Ноцри не Христос. Я-то поначалу обрадовался: вот настоящий Сын Божий! Немножко не такой как в Евангелиях канонических, более человечный что ли, чем в церковном придании. Однако Булгаков переборщил, явно переборщил. «Сын Божий» у него на вопрос Пилата – что есть Истина? – отвечает, что Истина то, что у тебя сейчас болит голова (у Пилата болела голова). И это не всё!
«Сын Божий» шмыгает носом и просит Пилата отпустить его домой. Но Пилат, после долгих мучений совести, отдаёт Иешуа на казнь. Иешуа казнят. Он умирает и никогда больше не воскресает. Ни-ког-да!
Всё. Намёк понял: голая проповедь «непротивления» – это как некоммерческий рок-н-рольный проект. То есть, всё заранее обречено на провал. Ну его на фиг, этого Булгакова вместе с Иешуа.
Нацистка
Отношения с Таней оборвались внезапно. «Спасибо» бабушке вахтёру.
29-го мая я покинул крымчанку как обычно, под утро. Спустился на первый этаж общаги. Требовалось всего ничего: аккуратно растолкать спящего вахтёра, галантно извиниться, забрать паспорт и идти себе с Богом. Я постучал в окошко. Вахтёрша дремала в своей маленькой кабинке. На голове у вахтёрши был нелепый малиновый берет. Он показался мне смутно знакомым. Я постучал ещё раз. Уже не так уверенно. Дурное предчувствие охватило меня. Вахтёрша подняла своё заспанное пухлое лицо с кокетливыми, не по возрасту, губами – «бантиком». Я похолодел. Это была та самая вахтёрша, что орала на меня полгода назад. Тот самый «божий одуванчик украинского национализма». Я специально приходил так в общагу, чтобы не попасть на её смену. Да просчитался. Бабули, видимо, сменами поменялись, пока я с Таней приятно время проводил. Увидев «москаля» бабуля проснулась моментально. Побагровела лицом. Схватила мой паспорт, и с трудом выбросив себя из кабинки преградила мне путь к выходу:
– Попался москалик! – Злобно выдохнула бабуля на чистом русском, – паспорт обратно не дам.
– Я не москалик,– сказал я и попытался улыбнуться
– От-то не видно, – взвизгнула бабуля отпихивая меня от выхода с общежития, – я тебя хорошо помню, я тебя предупреждала не ходить, не портить девок…
Бабуля перешла на крик. Выдала длинную тираду о голодоморе на Украине, о том сколько их было и сколько осталось после «москальской» оккупации, что-то о Сталине, о рабской русской душе и о моей персоне. Если я правильно бабулю понял, дорога мне одна: отделение милиции и последующая депортация на историческую Родину, в «Москалию».
«Бред, полный бред», – размышлял я, слушая бабушку-«одуванчик», – какая депортация, какие украинские девки в русскоговорящем городе?! Ну, вызовет она отряд милиции и что, скажет им, что «москаля» поймала. Да все менты будут хохотать! Хорошо, а если сами менты окажутся националистами, выходцами из Западных областей? Если они по-настоящему, по животному «москаликов» ненавидят?! Тогда что?! Конечно, в Россию меня не депортируют – это бред, а вот избить до полусмерти, или дело пришить не раскрытое, блин – это менты-нацисты могут, ой как могут! О подобных вещах я что-то слышал, только было дело не у нас, на Западной Украине.
А вахтёрша уже схватилась за телефон. Звонит в милицию дура старая! Что делать?! Тут я вспомнил про непротивление злу насилием.
– Вы совершенно правы, – очень вежливо сказал я. – Мне не стоило сюда приходить. Обещаю вам, отныне мои «москальские» кроссовки никогда больше не вступят на территорию общежития. Честное слово, обещаю.
Увы, эффект получился обратный. Бабуля решила, что над ней издеваются, грохнула телефонной трубкой об стол, заорала пуще прежнего:
– Скотина! Вы только посмотрите на него. Он обещает! Он обещает, кобель москальский. «Честное слово, честное слово». Вам бы только обещать. Сволочи!
– Женщина, – с мольбой в голосе говорю я, – понимаю вашу обиду на Советский Союз. Ну, чего вы себе душу рвёте? И русские тоже пострадали, ещё как пострадали! Не меньше украинцев. А Бог нас всех любит. Понимаете. Любит. Христос учил нас прощать обиды друг друга. Вот, смотрите, я к вам хорошо отношусь, а вы меня, почему-то, ненавидите. Женщина, вы не меня ненавидите, вы себя ненавидите, вы зациклились на национализме. Эх, знали б вы, как Бог вас любит!
При слове «Бог» бабку «перекосило» окончательно:
– Сектант! Сектант! Вон!!!
С этими словами мой паспорт летит в сторону входной двери. Мой «серпастый молоткастый» глухо бьётся об стену, пикирует на грязный пол. Вот тебе и «непротивление злу насилием». Поднимаю свой паспорт. Не спеша проверяю, не оторвалась ли «корочка». Так и есть! Паспорт слегка повредился. Отошла одна скоба. Теперь обложка паспорта болтается. Мне безумно жаль свой паспорт. Ещё больше жаль себя. (Я – жертва украинского национализма). Во мне закипает ярость. Дальше я собой не владею. Сунув паспорт в карман, поворачиваюсь к бабке. Ору истошным, дурным голосом:
– Дура! Нацистка! Фашистка! Фашистка! Дура! Что я тебе плохого сделал?! Что?! Нацистка! Дура!!!
Бабка растеряно хлопает глазами, что-то силиться мне сказать, наконец, со свистом выдыхает:
– Ну, москаль клятый, ненавижу.
* * *
Немного ещё трясутся конечности от нервного перевозбуждения. А так ничего. Даже спокойно на душе. Даже легко! И такое чувство, будто я почти месяц простоял на голове. Барахтался в совершенно несвойственной себе среде. Так что националистку ещё и поблагодарить нужно. Она, получается, меня «обломала».
Стыдно, что накричал на пожилую женщину. Но и она тоже как орала! И я орал. Всю общагу, наверное, разбудили. Вот тебе, бабушка, и «непротивление злу насилием».
Но как она орала! Словно я её сало съел. Родня у неё, видите ли, при Сталине пострадала. А у кого она не пострадала?! У меня, вон, деда в Казахстан депортировали. Из Украины, кстати. Ладно, после драки кулаками не машут. Делай выводы…
Жара
Духота невыносимая. Тридцать девять в тени (а может и все сорок). Чувствую себя в городе как в раскалённом каменном мешке. Кто мог, уехал на дачу или на море. А мне ехать некуда.
Пытаюсь продолжить записки. Но что-то пишется не очень. Зато читается хорошо. Читаю Федора Михайловича Достоевского. «Братья Карамазовы». Гениальное произведение! Читаю роман и на время забываю про духоту.
Иван Карамазов мне близок. Алёша Карамазов мне мил. Мил, потому что кроток. Своей кротостью Алёша будит во мне недобитого «непротивленца». И старший брат, пьяница, мне понятен. По-русски понятен. Но ближе всех ко мне Иван, брат средний. Только я бы иначе вопрос поставил, на месте Ивана: не мира Божьего я не приемлю, а не могу поверить в то, что зло, в мире совершаемое, санкционировано свыше Богом, по Его воле, по Его попущению. Идея, что «зло – есть гнев Божий» мне глубоко противна. Ну не могу я Бога в образе карающего-милующего вселенского прокурора представлять. Не могу и точка!
Федор Михайлович бы меня понял. Христос в его гениальном «Великом инквизиторе», воистину, сама Всепрощающая Любовь, Бог! С каким смирением Сын Божий слушает дерзкую речь великого инквизитора. И не проклинает, хотя инквизитор, втайне, именно этого и ждёт. Но Сын Божий, вместо того, чтобы отправить инквизитора в вечный ад, целует его в «бескровные девяностолетние уста». Вот это Бог! Как жалок, как смешон, по сравнению с Ним, булгаковский Иешуа Га-Ноцри….
Голова кружится. Жарко.
* * *
Четкое ощущение безысходности. Вокруг уже не торжество, а апофеоз жлобизма. Смердяков теперь герой нашего времени. На тусовке новый анекдот. Некий чувак, по кличке «Пропеллер», собрался в Америку. Его спрашивают, что ты там делать-то будешь, ты ж ничего не умеешь? Он удивляется:
– Как шо? Жвачки жевать буду, колу пить. Вы шо! Это ж Америка. В натуре.
Тусовка гниёт изнутри. На тусовке всё больше мажоров. Фирменных мальчиков. Им по-фиг всё и вся.
* * *
Духотища. Бредовые сны. Недавно снилась бабка-националистка из общаги. Бабка намазывала на бутерброд с салом «москалей». Хотела намазать и меня. Но я убежал. Потом меня поймали какие-то люди, выходцы с Западной Украины. Я кричал, я умолял, я доказывал этим людям, что имею право жить на Украине. Я рассказывал им про своего деда и про то, что моя фамилия не Булычев, а Шевченко. Слава Богу, что это только сон!
У меня на работе разговоры на тему «москали съели моё сало» постепенно сошли на нет. Все были убеждены – отделимся от Москвы и заживём. Зажили: полупустые прилавки магазинов. Вместо нормальных денег какие-то отрезные купоны. Чертыхаясь, кассирши режут ножницами «ценную» бумагу. По «ящику» прикалывается Хазанов: «Господа, эту реальность выбрали мы сами».
Депрессия
Видел страшного черного человека. Человек был необычайно грязный, худой, и от него воняло. Двигался он как зомби: от одного мусорного бака к другому. Прохожие старались не замечать страшного человека. И я прошел мимо. Как все. И я превращаюсь в жлоба.
Витамин говорит, что я видел бомжа. Не знаю. Ни с чем подобным я раньше не встречался. Страшный человек долго стоял у меня перед глазами.
* * *
Иван исчез. Ещё в конце августа. А я узнаю об этом только сейчас, в конце октября. Я ловлю себя на мысли, что мне ни холодно, ни горячо оттого, что он исчез. Последнее время я с Иваном виделся редко. При встречах мы всё спорили. Иван вёл себя как религиозный фанатик. А я доказывал Ивану, что Бог Библии, точнее, Бог Ветхого Завета, – это диктатор Вселенной. Вот Христос (здесь я цитировал Костю Кинчева), – это хороший Бог. Я его люблю. А Он меня почему-то нет. Грустно.
Непротивление злу насилием – полная фигня. В лучшем случае, недосягаемый идеал. Что же касается Библии, так там и не пахнет непротивлением. Вот, Иван, так и не доказал мне почему евреи, верующие в благого Бога Библии, с абсолютно немыслимой жестокостью вырезали всё население Палестины.
Да, плохо я с Иваном расстался. Теперь он, наверное, в горах Памира. А я здесь. У каждого свой суицид. Может, мне вечерний город ближе и дороже Бога Библии? Как у Блока: «…нет исхода из вьюг, и погибнуть мне весело..» Хочется крикнуть на весь мир и так, чтобы могучим эхом прошло по пыльным закоулкам голубого шарика:
– Пошли вы все на…Не лезьте в мой рок-н-ролл. Панки, хой!!!