Из бедных и потаенных комнат

– Скажите, пожалуйста, здесь находится «Роза Мира»?

– «Роза Мира»?…Это здесь…А что?

– Понимаете, мы люди «Розы Мира». Тут услышали про вас. Про общину…

– А-а, вы люди «Розы Мира», – голос женщины заметно теплеет. – Правильно сделали, что решили к нам прийти. Здесь у нас, действительно, «Роза Мира». Вот только собрание не сегодня. Собрание будет послезавтра в шесть вечера. Приходите, обязательно приходите!

–  Конечно-конечно, – говорит Иван с ослепительной улыбкой на лице. Женщина, в ответ, тоже улыбается, но как-то неестественно, натянутой «резиновой» улыбкой. Улыбаясь, женщина аккуратно, почти незаметно, затворяет калитку перед нами, мол – аудиенция окончена.  Но Иван настойчив.

– Мы, конечно, конечно придём, – говорит Иван, подавшись вперёд всем корпусом и приложив руки к сердцу, – но, поймите нас, хотелось бы предварительно с кем нибудь побеседовать. Понимаете, так интересно, так интересно узнать людей «Розы Мира»…кто у вас тут старший?…с кем тут можно пообщаться?…

Иван заливается соловьём. Минуту, две (красноречие, оказывается, у него неиссякаемо). Женщина слушает внимательно, чуть наклонив голову на бок. Наконец, говорит:

 – Одну минуту. Подождите здесь.

Женщина скрывается за дверьми частного дома. Спустя пару минут появляется вновь. Приглашает нас войти. Проходим в комнату. Комната узкая и длинная. Голые стены покрашенные зелёной краской, низкий побеленный потолок, на двух малюсеньких запыленных окошках простенькие ситцевые занавесочки, пожелтевшие от времени. Впечатление такое, будто мы не в общину «Роза Мира» пришли, а в какую-то бедненькую сельскую хатку, к последним хуторянам.

В конце комнаты небольшой письменный стол с обшарпанными углами и облупленной полировкой. На столе толстая книга в черном кожаном переплёте. На корешке книги надпись большими серебристыми буквами – Библия. Рядом с Библией ваза с какими-то полузасохшими цветами. Над столом, на стене, обращённой к входу, (так, чтобы каждый входящий это видел) большой плакат. Протестантский – это мне известно доподлинно. Ивану такой же самый подарил его бывший барабанщик, ныне пятидесятник. На плакате, как я понимаю, изобразили Второе Пришествие Христа – рушатся небоскрёбы, трескается земля, сталкиваются «лбами» автомобили. Гибнет техногенная цивилизация. Спасаются немногие, небольшая группа людей над городом, на холме. Люди вздымают к небесам руки. Совсем близко к ним, в небесах, Иисус в белых длинных одеждах в окружении ангелов. Ангелы в белом, с крылышками, в руках у них трубы…

Крупный коренастый мужчина появляется в дверях комнаты.

– Приятно видеть людей «Розы Мира», – говорит мужчина.   Бодро подходит к нам, протягивает свою огромную ладонь. Знакомимся. Мужика зовут Николай, он здесь, скорее всего, старший.

Николай хлопает меня и Ивана по плечу. Словно мы с ним старые приятели.

– Присаживайтесь, – Николай показывает нам жестом на скамейку и тут же без всякого вступления объявляет, – я вас ждал.

Ничего себе! Нас ждали ещё до того как мы пришли! Мистика! – проносится в голове. Улыбаюсь как идиот. Иван тоже идиотически улыбается.

Николай грузно опускается на скамейку, между мной и Иваном, говорит:

– Несколько слов о том, куда вы пришли. Наша община называется Евангельская община «Розы Мира». Евангельская, потому что мы верим в Иисуса Христа. Община, потому что в общине полнее всего осуществляется Дух Небесного Царства. Общинами жили ранние христиане. А «Роза Мира», потому что мы считаем, что в ней полнее всего раскрывается Евангелие. В Библии ясно говорится о новой проповеди Слова Божьего по всему лицу Земли перед приходом антихриста. Так вот, мы считаем, что это и есть «Роза Мира».

Следует минутная пауза. Николай как бы даёт нам время переварить сказанное. Сказано хорошо, слов нет. Только, вот немного смущает слово «Евангельская» в названии общины. Нет, я не против Евангелия, просто с сочетанием слов «Евангельская община» возникает ассоциация чего-то протестантского. У протестантов же тоже есть всякие там Евангельские Церкви и общины. Протестантов я не люблю. В борьбе с иконами и культом святых они убили в себе всю мистику. Дошли до того, что жизнь после смерти стали отрицать. Да, в отличие от православных, протестанты кажутся более подвижными и живыми, более верующими, но они – материалисты. Если есть полюс противоположный «Розе Мира», то это протестанты!

Внимательно разглядываю Николая. Вид у него не из приятных: тяжелая плотоядная челюсть, да ещё с дефектом (при разговоре челюсть чуть перекашивает налево). Широкое мясистое лицо, большой приплюснутый нос, «рабоче-крестьянские» огромные ручищи! Очки, правда, придают некоторую интеллигентность. Одет очень бедно, но опрятно…Да, похож на нищего протестантского пастыря, очень похож. Я никогда не видел нищих протестантских пастырей, но если они есть, то, верно, должны выглядеть именно так, как Николай.

– Значит, мы правильно пришли, – нарушает паузу Иван. Нетерпеливо ёрзает на стуле. В лоб спрашивает:

– Вы лидер общины?

– Что Вы, – отвечает Николай с улыбочкой на лице, – я всего лишь пресвитер общины. Да и дело не в этом.

Николай грузно встаёт, подходит к столу, долго грохочет выдвигаемыми ящиками, возвращается к нам с «Розой Мира» в руках.

– Моя задача вести людей на надрелигиозный уровень, – продолжает Николай, – делать из них проповедников «Розы Мира». Естественно, вопрос: почему я? Вот. Послушайте, – Николай неспешно листает книгу, – если вы читали «Розу Мира» вы должны это место хорошо знать. «Слишком долго ждало человечество, что новый голос раздастся с церковных кафедр и амвонов, – читает Николай. – Все существующие вероисповедания оказались способными лишь к сохранению древнего содержания и древних форм. Голос звучит, откуда не ждали, – Николай читает торжественным тоном, – из глубины повседневности, из безвестных квартир!» – Закрывает книгу и от себя добавляет, – из бедных и потаенных комнат. От людей, не имеющих университетского образования. Оттуда, откуда никто не ждёт. 

Серебряные шары

Николай рассказывает нам о себе. Ему 44-е года. Родился в католической семье. Бабка полячка. Мать наполовину полячка. Однако католиком он не стал. Напротив, от насильно навязываемого в детстве католицизма у него теперь неприязнь, ко всякого рода церковным иерархиям и пышным церемониалам. Поэтому подался Николай к баптистам. Потом к пятидесятникам. У пятидесятников в Николае открылся дар слова. До этого был косноязычен. Двух слов связать не мог. И дар говорения на иных языках. О, он мог бы спокойно стать пастором у пятидесятников. Но не стал. У пятидесятников ему было тесно. Его гнал дух экуменизма. И загнал, под конец, на самое дно жизни. Николай перестал ходить по религиозным организациям и крепко запил. Однажды, в пьяной драке ему повредили челюсть, ударили по лицу табуретом. Николая доставили в больницу. Предстояла операция и вот тут случилось самое главное. На третий день пребывания в больнице, ночью, Николай вышел покурить на больничный балкон. Вышел и остолбенел, отказываясь верить своим глазам: больничный двор был залит интенсивным матовым светом, словно над больницей повесили огромную неоновую лампу. Николай почувствовал эйфорию, легкость во всем теле, радостное изумление. А потом с неба стали спускаться серебряные шары. Сотни, тысячи шаров. Шары тускло светились и кружились вокруг Николая. Дальше Николай ничего не помнил; ничего, кроме голоса, звучащего где-то в глубинах собственного сознания. Голос сказал, что настаёт время проповеди новой духовности. Эпоха Святого Духа! Николай будет проповедником новой духовности.

– Иди прямо сейчас, – сказал голос, – не останавливайся. Не будь неразумной женой Лота. Она оглянулась и превратилась в соляной столб. Так и ты – бойся оглянуться назад!

Николай так и сделал. В ту же ночь покинул больницу, перемахнул через больничный забор, как тать. Да, это была ночь его рождения в духе. Свыше. Вот только челюсть срослась неровно. Но это мелочи, – смеётся Николай. – Зато началась Божья работа. Появились люди. Появилась община. Общину поначалу назвали «Армия Спасения».

– Название не совсем удачное, – отмечает Николай.

Через год с небольшим, Николай купил в Москве только что вышедшую «Розу Мира». Прочитал и понял: вот то, что нужно. Так и появилась Евангельская община «Роза Мира».

Чего только православные не придумают

Рассказ Николая о серебряных шарах впечатлил не очень. Было бы лучше, если бы к Николаю какой-нибудь ангел спустился. Или какой нибудь райский мир ему открылся. Серебряные шары, конечно, круто, но слишком уж бездушно, абсурдно и демонично. Что-то из бесовского мира игв. Андреев пишет, что города игв представляют собой здания с голыми геометрическими формами: шары, треугольники, квадраты…Если бы не пророчество Николаю о наступающей эпохе Святого Духа, я бы определил его видение как демоническое…

Рассказал Николаю о своем духовном переживании в скверике. В прошлом году. Это когда я бегал с работы сигареты покупать. Купив сигареты, сел передохнуть в скверике. И тут Оно случилось…

Николай сразу же квалифицировал моё духовное переживание:

– Это очень хороший духовный знак. На тебя нашёл Дух Святой. Вадим, у тебя все шансы «родится свыше», в духе.

Иван в долгу не остался, поведал Николаю как его в Киево-Печерскую Лавру, прошлым летом, привёл голос Божий. Николай сказал, что Иван был водим Духом Святым, и что он очень близок к «рождению свыше». По поводу же самой Лавры Николай заметил, что там нет благодати. Поэтому Дух Святой и увёл Ивана из Лавры. Благодати же нет потому, что дух материальной наживы слишком силён среди православных.

Невольно вспомнился миссионерский центр о. Олега. Рассказываю Николаю, что об общине впервые услышал там, в миссионерском центре. Правда, мне сказали, что община соединяется с «Белым Братством».

Николай смеется, прикрыв огромной ладонью рот:

– Чего только эти православные не придумают. Объединение общины с «Белым Братством» невозможно…Почему? Да, потому, что мы считаем «Белое Братство» движением сатаны, направленным на дискредитацию идей «Розы Мира». Слышали, – Николай оттопырил огромный указательный палец, – «Братья» на 24-ое ноября объявили Конец Света?…Только никакого Конца Света не будет! «Белые Братья» посрамятся. Тогда и начнётся «Роза Мира».

Кружится голова, как подумаю, что уже через два месяца начнется «Роза Мира». Общинка Николая вырастет в общину, потом в Центр «Розы Мира» на Юге Украины, нас признают власти всех уровней, признают широкие людские массы, потом люди «Розы Мира» войдут во власть, в образовательную систему, потом…Что здесь мечтать! В великое время я родился! Николай определённо начинает мне нравиться.  

 «Халя-маля»

Пришли на собрание общины. Минут на пять опоздали. Но калитка ещё открыта. Возле калитки стоит мужик в рабочей спецовке, босиком.

– Добрый вечер, – радостно говорит мужик, – входите, пожалуйста. Анатолий.

Знакомимся. Анатолию сорок лет. Он последователь Порфирия Иванова. Заходим вместе с Анатолием в дом, в ту самую комнату, где мы с Николаем в прошлый раз беседовали. Человек десять-двенадцать сидят на скамейках. На мгновение все оборачиваются в нашу сторону.

– Добрый вечер, – говорит Иван. Я киваю головой. В ответ нам то же кивают головами и приветствуют, – добрый вечер. Незаметно появляется Николай. Здороваемся. Николай присаживается на самый краешек скамейки, будто бы он здесь самый последний человек в общине. Но его тут же обступают женщины. Одна, чернявая, с неопределенными и довольно неприятными чертами лица настойчиво умоляет Николая заняться проектом бесплатной раздачи хлеба на городском рынке.

– Да-да, – машет рукой Николай, – обязательно, обязательно сделаем.

«Чернявая» смотрит преданными глазами на Николая. А Николай смотрит на часы: 

– Братья и сестры, пора становиться на молитву.

Все, как по команде, встают на колени. Начинается молитва. Каждый молится по-своему и вслух. Разноречивый гомон заполняет комнату. Сквозь какофонию звуков прорываются обрывки фраз: «Господи, веди нас на надрелигиозный уровень... огради нашего пресвитера Николая... вложи в наше сердце...» Темп молитвенного разногласия всё нарастает. Сливается в сплошной гул. Ощущение будто находишься в центре гигантского пчелиного улья. Или на борту военно-транспортного самолёта. Гул немного давит на мозги, притупляет восприятие окружающего мира. Отчетливо только слышу молитву Николая. Она звучит поверх всех голосов. Николай молится на странном, неземном языке. Да и язык ли это вообще?! Постоянно слышится: «халя-маля, ахаля-маля, гхыр-мыхыр». – И опять, – «халя маля, ахаля-маля...»

Николай молится на иных языках, – догадываюсь я. – Стрёмная молитва, если честно. Слышал такое раз в жизни. У Ивана дома один пятидесятник так молился. Страшно молился, кричал ещё, что всюду бесы в квартире! И как Николай – «халя-маля, халя-маля». Я тогда ещё подумал: кому нужна такая страшная молитва? Ещё протестанты смеют после этого говорить, про православных: «у них церковно-славянский язык непонятный».

– ... Ахаля-маля, гхыр-мыкхыр, ахаля... – Захлёбывается Николай.

Молитвенный темп ещё нарастает. Кажется, всё уже вокруг гудит, стены, сам воздух. И не просто гудит – вибрирует. Голос у Николая становиться тонкий, визгливый. Николай мычит:

– М-м-м , о-о-ом-м-м, м-м-м, о-о-ом-м-м!

Внезапно гул голосов обрывается. Воцаряется пронзительная тишина. «М-м-м» ещё несколько мгновений висит в воздухе. Слышится дружный глубокий вздох, как перед погружением в воду. Община хором читает Евангельскую молитву:

– Отец наш, Отец сущий на небесах...

Прочитав молитву, братья и сестры грузно поднимаются с колен. Переводят дух…

Вот, собственно, и вся духовная практика. Вся реальная мистика. Не впечатлило, как ни старался себя впечатлить. Очень уж протестантов-пятидесятников напоминает. Все эти бубнения на непонятных языках…

Община

За молитвой на иных языках и «Отче Наш» следует долгая проповедь Николая.

Совсем другое дело! Проповедь вполне в духе «Розы Мира». Из проповеди Николая запомнилось следующее:

Закон Моисеев – это фундамент Храма Христа на Земле, Евангелие – это стены Храма Христа, наконец «Роза Мира» – крыша Храма Христа, завершение этого Храма. Аминь!

Христианство, став государственным, запятнало себя грехами власти. Благодать ушла из Церкви и наступила безрелигиозная эпоха. Сейчас, на излёте атеистической эпохи, наступает новая великая эра Благодати Святого Духа! «Роза Мира»! Именно Она должна закончить строительство Храма Христова и показать всему миру, что жизнь в благодати – это жизнь вне закона. Жизнь, когда законы просто не нужны, грешить становится невозможно!!!

Закончив проповедь, Николай спрашивает – нет желающих, выступить?

Выступать никто не хочет. Собрание заканчивается. Люди постепенно расходятся. Но мне и Ивану не терпится ещё пообщаться с Николаем, в узком кругу. Остаёмся. С нами остаются ещё несколько человек. Активисты общины, её костяк. Знакомимся. С Анатолием мы уже, как бы, знакомы. С ним и завязываем разговор. Анатолий всё показывает нам свои пыльные, серые ноги.

– Нет, вы потрогайте, – говорит нам Анатолий, – потрогайте, какие тёплые. Я же и зимой так хожу. И никогда не болею. Нет, вы потрогайте. Потрогайте, какие тёплые!

Что делать? Трогаем ноги Анатолия. Ноги как ноги.

– А после молитвы они ещё и розовые становятся, – продолжает тему ног Анатолий. Весь сияет. – Я ведь, раньше, когда с системой Иванова не был знаком и в Бога не верил, и такой свиньёй жил. Нет, вот вы не поверите, детей своих собственных раз в неделю обязательно порол. А теперь, как в Бога поверил, всех люблю, – Анатолий делает широкий жест руками, словно желает обнять весь мир, – вот вы не поверите, никому зла не желаю. Никому! Под одним небом живём, на одной земле. И дело не в том, что мы босиком ходим. Вот, Максим Петрович скажет.

Максим Петрович пожилой военный в отставке. Тоже последователь Иванова. У Максима Петровича густые брови. Глаза большие и круглые, как у филина. Максим Петрович внимательно нас разглядывает и говорит:

– Любите землю, по которой ходите. Любишь землю, значит, и людей любишь. Люди-то на земле живут. А больше ничего человеку и не требуется, кроме любви к земле своей... Вот вы, наверное, ищете Бога? – Спрашивает Максим Петрович у Ивана и, не дав Ивану и рта раскрыть, продолжает, – а Бог вокруг нас. Это Природа. Матушка-Земля.

– Одну минуту, уважаемый Максим Петрович, – Николай вздымает вверх огромный указательный палец, – вы с Богом соединяетесь или с природой?

– А что? – Максим Петрович удивленно щурится.

– А то, что если Бог, по-вашему, природа, тогда нам и Евангелие не нужно. Так как в другом, Небесном Царстве нет нужды. Всё здесь. В природе. – Николай прикладывает огромную ладонь к своей груди, – я, конечно, Иванова уважаю. Но не лучше ли сказать: через природу, по Иванову, я соединяюсь с Богом.

– Ну, я и говорю, – вид у Максима Петровича непонимающий. Тема Иванова закрыта.

Знакомимся с супругой Николая. Оказывается, это та самая дама, что встречала нас у ворот общины в наш самый первый приход к Николаю. Супругу зовут Римма. Она почти вдвое его моложе.

– Моя духовная жена, – говорит Николай.

У Риммы холодное лицо. Острые скулы. Стальные глаза и прижатые к черепу маленькие уши. Говорит она мало, если говорит, то коротко и отрывисто. Не женщина, а какая-то немецкая овчарка. Впрочем, о вкусах не спорят.

Расходимся. Обещаем Николаю приходить в общину регулярно. При выходе ещё два знакомства – Константин и Наташа. Столкнулись мы в дверях. Константин выглядит, как интеллигент из советских фильмов: худой, белобрысый, в очках, под мышкой книга. «Тише воды, ниже травы». Застенчиво представляется: «Константин».

Наташа, полная противоположность Константину. Именно она приставала к Николаю с проектом бесплатной раздачи хлеба. Наташа – пучок энергии. Трудно понять, какого она роду-племени. Черные, как смоль, волосы. Светло–серые, со стальной дымкой, глаза. Широкие, монгольские скулы. Да и глаза чуть раскосые. А нос с характерной горбинкой. И тонкий, кричащий рот.

Говорит Наташа быстро. Слова выбрасывает на глубоком, страстном выдохе. И вся движется. Делает жесты руками и головой.

Наташа хватает меня и Ивана под руки. Смеётся. Идём в сторону проспекта Ленина: по бокам я и Иван, посередине Наташа. Константин плетётся сзади и скоро о нём мы забываем. Наташа безостановочно говорит. Расхваливает Николая. Оказывается, всё началось с кружка будущих контактёров. Они искали контакта с Шамбалой. Но тут появился Николай. Поставил всё с ног на голову. Все стали его учениками, потому что Николай – рожденный свыше мудрец. Зашла речь о говорении на иных языках. Я не удержался:

– Смысла никакого в этих «халя-маля» не вижу. Язык же несуществующий. Мертвый. Магией пахнет. А магия корыстна и утилитарна по самой своей...

Наташа ставит мне подножку. Так неожиданно. Едва не падаю «фейсом в асфальт». И упал бы, если б Иван меня не поддержал за руку.

Наташа хохочет и  легонько тычет пальцами под мои ребра.

– Возможно, тебе будет дан дар мудрости, – говорит Наташа со стальным блеском в глазах. И снова смеётся. – Приходите к нам ещё. Николай ваши души давно ждет. – Наташа хватает меня за руку. Выдыхает в лицо, – придёте?

– Придём, – говорю я, – только подножки мне больше не ставь.

– Так мне дух открыл, – говорит Наташа…

Едем с Иваном в троллейбусе.

– По-моему, она к тебе неравнодушна, – говорит Иван.

– Не в моём вкусе, – устало отвечаю я. Говорить мне не хочется. Думать тоже не хочется. Спать хочется. Слишком много впечатлений за сегодняшний день. Устал. Безмерно устал.

«Демократия в опасности»

На следующее собрание к Николаю, хоть и обещал, не пошёл. Победили меня мирские страсти. Напился, как «свинтус». Предлог для пьянки нашелся – в России неспокойно.

Всё началось с утреннего звонка Цеппелина.

– Вешайся! – Это первое, что он мне сказал.

– Не понял, – говорю, – Цеппелин, ты... это у тебя вместо здрасьте?

– Узнал... богатым будешь. Слушай, тут, тут такое!.. В Москве заварушка... коммунисты рвутся к власти! – Цеппелин эмоционально выстреливает каждую фразу. В трубке, вдобавок, хрипит. – Дом правительства в огне... по нему из танков... на улице побоище... коммунисты свозят людей на стадион и там расстреливают... пачками, пачками говорю тебе... будет весело... опять совок будет... с новым тебя Сталиным... рок запретят... готовься... ящик не слушай... там... – Связь прерывается.

Включаю телевизор. «По Украине», какой-то старый советский фильм. «По России», балет. Балет прерывают. Экстренный выпуск новостей. Кусками валится информация:

«...Хасбулатов, Руцкой... красно-коричневые... была попытка захвата Останкино... красно-коричневые не пройдут... демократию не остановить... Ельцин принимает решительные меры...»

Опять балет. Пытаюсь собраться с мыслями:

Если коммунисты, или красно-коричневые, придут к власти, будет ли тогда реанимация Советского Союза?…И что тогда будет с Украиной?…На Украине правят бал националисты. Вон, везде повальная украинизация. Учреждениям, институтам «мову» навязывают. Все указы по «украинизации» спускаются с самого верха. Это я точно знаю. Украинское правительство спит и видит свою Украину на другом полюсе Земли, противоположном от России – с кем угодно, где угодно, только не с клятыми москалями. Теперь представим, у москалей коммунисты опять к власти приходят, и давай реанимировать обратно СССР. Грубо вмешиваются в украинские дела. «Западенцы» воют от бешенства, а так как они теперь правящая элита на Украине – вот тебе готовая война с Россией!...Блин, лучше бы коммунисты к власти в Москве не приходили…

Звонит Иван:

– Слышал, в Москве заварушка? Демократия в опасности, брат!

– Ничего не будет, не переживай, – говорю так, чтобы больше себя успокоить. – Если на России действительно лежит особое предназначение, планетарная миссия, думаю, Господь не даст пасть Ей в пучину войны.

– Аминь, – отвечает Иван. – Слушай, я сегодня в общину не иду, есть желание – заходи, обсудим последние темы…

И мне в общину расхотелось идти. В общине мирскую политику как-то не с руки обсуждать.

Вечером у Ивана. Увы. О России поговорить не пришлось. Я, было, затронул тему России, но Иван как отрезал: «политика – грязное дело». За бутылкой сорокоградусной говорили о Николае и его общине.

* * *

Не пошёл на третье собрание общины, не пошёл на четвёртое…Что здесь говорить, 6-го ноября пили за рок-н-ролл. 7-го пили за коммунизм с «демократическим лицом». И за то, чтобы Украина вошла в «рублёвую зону». И вообще, поближе к России была. В России октябрьская заварушка, слава Богу, закончилась без большой войны.

8-го опохмелялись. Я опять напился.

Вот это запой! Колоссальное духовное падение... Ну, её, эту политику. Эти тосты за рок-н-ролл.

9-го ноября чуть не умер. Бешеное сердцебиение, рвота, жуткая головная боль. Почти сутки мучался.

Покаялся

Иван опять беседовал с Николаем с глазу на глаз. Позавчера, 9-го. (Как раз в день, когда я с унитазом общался). И Николай сказал интересные вещи – оказывается, меня и Ивана он ждёт давно. Мы – настоящие люди «Розы Мира». Остальные в общине до уровня «Розы Мира» ещё не дошли.

Приятная новость, а то меня сегодня весь день томит чувство отвращения к самому себе, итог последнего запоя. Николай мне словно бы напоминает моё духовное призвание: «Ты человек «Розы Мира», не вешать нос»!

Ещё Николай сообщил Ивану, что мне скоро будет дан дар мудрости (и Наташа мне то же самое говорила).

А про Ивана Николай сказал, что он уже очень скоро «родится свыше», в духе. Я тоже, возможно, в «духе буду рожден», но позже.

Собрание. Изумительная проповедь Николая на тему борьбы с грехами. Оказывается, бесполезно с грехами бороться, бесполезно! (Это как я с пьянством своим борюсь, говорю себе: «Всё, завязываю»! И что же: ещё больше пить начинаю!) На самом деле, грех выжигается только одной силой, силой Духа Святого. Надо только отречься от своего «эго», жить не ради себя, а ради общины.

Рождаться в духе «ветхому» человеку страшно. Это как прыжок в бездну, но прыгать придется все равно. Рано или поздно «прыгать» придется, каждому, всем…

Кончив проповедь, Николай застенчиво улыбается:

– Есть вопросы? Может, кто желает выступить?

Встаёт женщина лет тридцати пяти-сорока – худая, бледная, с огромным мясистым носом и большими страдальческими глазами:

– Может, вернемся назад, к чтению Библии, как раньше было? – Плачущим голосом говорит женщина. – Очень непонятно.

Николай недовольно двигает перекошенной челюстью:

– Тамара, ты внимательно слушаешь, о чем я говорю?

– Да, – чуть слышно вздыхает женщина.

– Сомневаюсь, – Николай медленно чешет себе лоб огромным указательным пальцем и очень спокойно говорит, как бы сквозь зубы, – а если завтра мы индийскую философию начнем изучать, как тогда?

– Зачем? – Испуганно стонет Тамара

– Зачем-зачем! – Николай упирается ручищами в стол и говорит, печатая каждое слово, – во-первых, я не виноват, что мне индийские учителя лучше объясняют Библию, чем христианские фарисеи; во-вторых, целый год долблю: хватит питаться манной кашей, хватит питаться манной кашей! Пора переходить на твёрдую пищу, на надрелигиозный уровень. И что же?… Давайте вернёмся назад?!…Тамара, назад нет пути!

– Простите, – чуть слышно шепчет женщина и садится.

– Бог простит, – устало отвечает Николай и вдруг обращается ко мне и Ивану:

– Вот, Вадим с Иваном у нас близки к уровню «Розы Мира», вот, скажите сестре Тамаре как надо понимать надрелигиозный уровень?…Одного чтения Библии, как протестанты говорят, недостаточно, Тамара…Скажи ей, брат Вадим, – Николай загадочно улыбается, буравя меня тяжелым взглядом.

К Николаю подключается Наташа:

– Вадим, скажи слово Божье. Как дух тебе открывает!

Краснею и растерянно развожу руками:

– А, что, сказать?…может, в другой раз…так неожиданно…честно признаться, не готов…

Николай просит выступить Ивана. Та же история – Иван не готов. Николай укоризненно качает головой:

– Так вы никогда духовными людьми не станете, вы слишком подключаете свой ум. Не надо думать, о чем говорить! Дух сам всё за вас скажет! А, брат Иван, брат Вадим?

Снова встает сестра Тамара:

– Братья и сестры, – всхлипывает она, – хочу покаяться в блуде.

Николай молчит, молчит община, сестра Тамара своим всхлипывающим голосом долго рассказывает о каком-то мужике, с которым она согрешала, и не раз.

– …Из-за этого самого блудного греха мне теперь никак надрелигиозный уровень не открывается, – неожиданно заканчивает свою исповедь Тамара. Николай опять качает головой:

– Тамара, Тамара, а ведь я чувствовал, в духе, что ты согрешила…Помолимся за сестру Тамару.

Все встают на колени. Пять минут «халя-маля». Помолились, Николай спрашивает:

– Есть желающие покаяться?

И тут я понимаю, настал мой час! Или сейчас встаю и каюсь в пьянстве, или никогда мне не родиться в духе. Вскакиваю со скамейки:

– Братья и сестры, хочу покаяться в пьянстве!

Пугливо оглядываю общину. Что говорить дальше – не знаю. Невыносимо долгая пауза, лицо у меня горит, пылает так, словно я его в адское пламя окунул, «ну говори же, говори же, говори!!!», – подбадриваю сам себя.

– Братья и сестры…помогите…избавиться от греха пьянства…

– Не греха, болезни, – поправляет меня брат Анатолий

– Угу, – киваю я Анатолию.

Сбивчиво рассказываю о своей последней пьянке. Несколько раз ловлю себя на мысли, что несу околесицу, бред младенца – причем здесь последняя пьянка! Я, что, пить начал неделю назад? Зачем братьям и сестрам, далёким от мира творческого, описание моих «творческих» собутыльников? Нет, не то говорю, не то! Очень тяжело каяться, когда на тебя пялятся десять пар глаз! Скомкано заканчиваю покаяние, собственно и не заканчиваю, а попросту обрываю. Стою как дурак. Но Николай доволен, очень доволен. Николай улыбается. Тут же кается Иван:

– Простите меня, братья и сестры, за моё злословие, мою депрессивность, угрюмость. Простите, кого обидел.

И всё! Всё покаяние! Но Николай доволен ещё больше.

– Дело не столько в пьянстве и злословии, – с улыбкой говорит нам Николай, – дело в том, что вы боитесь стать духовными людьми. Рвите скорее ветхие связи: друзей, творчество, всё ветхое. И увидите – не будет желания пить и быть угрюмым.

Николай воздевает глаза к потолку:

– Помолимся за наших братьев, Ивана и Вадима!

Все встают на колени – «халя-маля, халя-маля, халя-маля!»

Выступил

Иду к Витамину. Надо провести с ним духовную беседу. Хорошо бы затянуть его в общину, на беседу с Николаем. Плохо, что Витамин равнодушен к «Розе Мира».

Не так давно Витамин закончил учиться на своих «биоэнергетических курсах», ему там даже что-то такое выдали, какую-то бумажку с печатью, теперь он может проводить сам сеансы нетрадиционной медицины. Бред, конечно! Однако не мешало бы Витамина в занятиях магией обличить.

– Смотри, чувак, – говорит мне Витамин, едва я только переступаю порог его комнаты, – смотри, как определяется положительная и отрицательная энергетика. Каждая личность несёт в себе этакую энергетическую информацию о себе, чтоб её считать, достаточно простого «фото», смотри! – Витамин водит растопыренной пятернёй над плакатом Егора Летова на стене. – Если руку притягивает, значит энергия отрицательная, демоническая, а если отталкивает – божественная…Вот, смотри, у Летова сердце притягивает, а голова отталкивает.

– То есть, – соображаю я, – голова светлая, а сердце черное?

– Именно, – радостно соглашается Витамин. – А у Янки Дягилевой наоборот, – Витамин уже водит «пятернёй» над многократно увеличенным «фото» Дягилевой – головушка скорбная, а сердце чистое.

Интересно, – говорю я Витамину – и, что ещё ты можешь определить, точнее, где ещё можешь определить божественную и демоническую энергию?

–  Чувак, энергия есть везде! Да ты попробуй сам! Попробуй!

Рука моя над плакатом с группой «Аквариум», пытаюсь нащупать энергию над головой Гребенщикова. Ничего не чувствую, разве что легкий ледяной сквозняк идущий вдоль стены. Видимо, плохо заделана лоджия.

– Знаешь, – признаюсь Витамину, – что-то я ничего не чувствую.

– Правильно, – соглашается Витамин, – и не почувствуешь ничего, потому как Б.Г. давно «труп»…Давай, лучше геополитику посмотрим.

Произнеся магическое слово – «геополитика», Витамин тут же разворачивает на полу карту мира. Становиться коленями на Советский Союз, а руками водит над Северной Америкой:

– Определяю общую энергетику США, – говорит Витамин, – её ауру, эгрегор.

– Угу, – мычу я в ответ, а сам думаю: магия абсолютно утилитарна и корыстна по самой своей сути, бездуховна, но всё же, где-то маг угадывает.

– Абсолютная чернуха, – весело говорит Витамин по поводу Америки. – Нет, блин, просто, дом сатаны какой-то. Руку аж засасывает, аж засасывает!

Перебиваю Витамина: пришла в голову мысль проверить, на одном примере, чувствует ли что Витамин, или так, понты.

– Слушай, с Америкой всё ясно, ты Россию, Россию посмотри!

Витамин перемещается в строну России. Водит рукой минуту, две:

– Дыра, энергетическая дыра, – говорит скороговоркой Витамин, – не могу точно сказать, что-то ни белое, ни черное…

…Магия слепа, магия абсолютно слепа! Витамину не открыт Промысел России Небесной о России земной. Что и требовалось доказать! Ха-ха-ха!…

– Ошибаешься, – говорю я Витамину, – над Россией не может быть энергетической дыры!

Витамин уже «висит» над Индией. – Здесь, положительно, столб света! – говорит Витамин про Индию и опять «уходит» в сторону Америки:

– Над Латинской Америкой и Кубой – пятнышко света. Всё остальное во мраке, или в летаргическом сне, как Россия и Украина.

…Ладно, насчет того, что Россия и Украина в летаргическом сне ещё могу согласиться. Здесь Витамин попал пальцем в небо, как говорится. Любой дурак скажет, что мы все сегодня спим духовно…

…Нет, магия духовно слепа, эх, врезать бы в духе по Витамину! Нет, лучше пусть Николай ему врежет…

Смотрю на часы, пора в общину на собрание. Духовной беседы так и не вышло. Делаю последнюю попытку заманить Витамина в общину:

– Слушай, пошли со мной в «Розу Мира», посмотришь у кого какая энергетика?

Витамин мотает головой, юродиво причитает:

– Недостоин лицезреть вашего мудреца…как его там, хе-хе…недостоин…вот увеличу духовный рост, до интер-религиозного уровня, хе-хе…

«Магия, абсолютно безнравственная штука, маг – он циник, человеконенавистник», – думаю я.

Иду в общину, злой на себя. Поступил, как «духовный верблюд», как безвольный непротивленец! Надо было обличить Витамина!

Постепенно успокаиваюсь, и в голове моей вырисовывается следующая тема.

Магия – абсолютная несвобода, механистическое воздействие на тонкую материальную среду, маг не знает добра и зла…Может, попробовать выступить сегодня в общине, на тему магии?…

* * *

– Нет желающих сказать слово? – спрашивает общину Николай, а сам смотрит то на меня, то на Ивана.

Медленно поднимаюсь и говорю:

– Братья и сестры, сегодня я был у одного своего знакомого, по рок-н-роллу, то есть по музыке, так вот, мой знакомый занимается магией.

– Ух-ты, – проноситься по общине возглас.

Я продолжаю, описываю, вкратце, духовный портрет Витамина – неприглядный портрет. Рассказываю, как Витамин энергетику стран определял. В этом месте меня слушают особенно внимательно. Рассказываю о человеконенавистничестве Витамина. И завершаю всё такой фразой:

– Сегодня по пути в общину мне открылось, в какой страшной несвободе от своего ложного «эга» находиться мой знакомый маг.

Сажусь и вдруг со стыдом вспоминаю, что самое главное-то, про магию не сказал, ну про то, что маг не знает добра и зла, и поэтому часто является простой игрушкой в руках тёмных сил. Про то, что магия абсолютно утилитарна и корыстна по самой своей сути. Вот почему светлые силы не одобряют занятия магией.

Увлекся критикой Витамина, но вот мне и вылезло боком – не осуди ближнего своего. Но Николай доволен:

– Неплохо для первого раза, неплохо, брат Вадим, – говорит Николай. – Очень красиво и образно ты нам тут портрет своего знакомого мага нарисовал, вот только выводов никаких не сделал, почему Бог не благословляет занятия магией?

Николай заканчивает мою проповедь сам. И говорит о том, о чем я как раз и хотел сказать только гораздо лучше, более простым и образным языком. Вот что значит, человек в «духе» находится!

Николай просит выступить Ивана. Иван обещает сказать слово на следующем собрании.

Шевелю во рту пересохшим языком, облегченно вздыхаю, – ну вот, сделал ещё один шаг к своей духовности.

* * *

Иван выступит на следующем собрание. Очень коротко, но красиво скажет о законе (старой религии) и благодати – (религии «Розы Мира»). Николай останется доволен, попросит меня и Ивана выступать как можно чаще.

* * *

Выступаем с Иваном раз за разом, говорим на самые эзотерические темы, духовно растём. Однако до уровня, на котором пребывает Николай, нам ещё очень далеко. Николай – мудрец!

Пытаются запретить

Обещанный «Белыми Братьями» Конец Света не состоялся.

«Белые Братья» устроили возле Софийского Собора, в Киеве, побоище. Тогда власти арестовали самозванную богиню «Марию-Деви» и её бога, Кривоногова. А потом выяснилось: тысячи членов «Братства» – натуральные зомби. И ни Чумак, ни даже сам Кашпировский ничего поделать с ними не могут. Зомби и всё! Тогда власть стала спешно изымать у населения книжки «Белого Братства». На короткое время взялись за секты. Досталось и «Евангельской общине Роза Мира».

Всё, как Николай и предсказывал, «Белые Братья» посрамились, устроили скандал, и теперь сатана через власть пытается запретить наступающую эпоху «Розы Мира». Под видом борьбы с сектами.

* * *

Как-то в погожий апрельский денек в общину пришли две подозрительные личности, явные «товарищи»-чекисты. «Товарищи» просидели молча всё собрание. В самом конце, когда Николай подводил итог, «товарищи» как с цепи сорвались. Забросали Николая вопросами. Вопросы поначалу были приличными: по сути учения, что Николай проповедует. Николай отвечал с большой охотой и очень подробно. (Пускай на нашей местной «Лубянке» знают – «Роза Мира» существует!) Но вскоре пошли совсем неприличные, материалистические вопросы. Община затаила дыхание:

– А на что вы живёте? – ехидно спрашивали «товарищи» – …Ах, на пожертвования, очень интересно….И хватает?…А много жертвуют?…Да-да, очень интересно, кто сколько даст…И нигде не работаете?…Жена бизнесом занимается?…Очень хорошо…А откуда у вас такая уверенность в собственных духовных дарах?…Что? Не доказуемо с материалистической точки зрения?…Это нам понятно, но где гарантия, что вы тут обманом людей не занимаетесь?…

Николай отвечал, отвечал, под конец стал нервничать. Помню, я ещё подумал, что Николай обычный, как и все смертные, человек. И так же нервничает, как мы все. Мысль тогда показалась крамольной.

Не попрощавшись «товарищи» ушли. Через месяц пришли снова. Опять задавали нелицеприятные вопросы. У Николая окончательно сдали нервы. Николай сбегал за «Розой Мира» и прочитал «товарищам» то самое место, которое когда-то читал мне и Ивану. Это где про голос из безвестных квартир.

«Товарищи» ушли.

– Пытаются запретить «Розу Мира», сатанисты, – сказал тогда бледный и потерянный Николай.

– Не запретят, – тихим, но уверенным голосом произнес Константин, – не те времена, не 37-ой, так, последние судороги Красного дракона.

Все внимательно посмотрели в угол, где сидел Константин. Всем стало легче. Спокойней на душе.

«Товарищи» приходили ещё один раз. Долго беседовали с Николаем с глазу на глаз. Николай вышел со своей комнаты красный, утер платком пот со лба и сказал:

– Будем переезжать на 9-ую Слободскую. Там сатана нас не тронет.

В сентябре община переехала на 9-ую Слободскую. Николай и Римма сняли точно такой же дом, с точно с такими же комнатками. Но мне всё казалось, что комнатки в новом доме слишком маленькие и затхлые, и сам дом слишком тесный, холодный и неуютный. Вдобавок самого Николая и его Римму как будто бы подменили. Римма вся высохла и поседела – тридцатилетняя «старуха»! (Николай словно выпил её жизненную силу). Черты лица стали совсем резкими и злыми. Впрочем, Николай и сам погрузнел, стал часто прибаливать, брюзжать, мол, почему всё я, почему никто ещё свыше не рождается.

Ходим с Иваном в общину всё реже и реже. Слишком неудобно стало добираться до общины. Да и понемногу всё начинает надоедать. Николай так и не начал прямую проповедь «Розы Мира». Всё вокруг и около. Я, было, попытался поднять тему миров Даниила Андреева, творческих судеб, метаисторию России, рассказать о России Небесной, о демонических мирах – меня просто не поняли в общине. Братья и сестры говорят о чем угодно, только не о «Розе Мира».

Последнее время, как мне кажется, Николай идет дальше и дальше от идей Андреева. А каноническое христианство, Православие, например, почти не упоминает в проповедях. Так, что процесс отдаления от Андреева идет у Николая параллельно с полным отходом от канонического христианства. Сейчас Николай проповедует Шри Ауробиндо и Бхагавана Ошо – учителей надрелигиозного уровня. (Слово – «надрелигиозный» уже слышать не могу.)

Несмотря на всю восточную мистику в проповедях Николая, дух в общине все равно остается протестантский. Я его «шестым» чувством чую, ничего поделать с собой не могу, не нравится он мне.

Иван моих опасений не разделяет:

– «Роза Мира»?.. Так время для неё ещё не пришло…Протестантский дух?.. Чем тебе протестанты не нравятся?…Брат, не будь фарисеем от «Розы Мира»!..

Пусть я фарисей, но с каждым днем я теряю веру в близкое наступление золотого века человечества. Скорее то, о чем так мечтал Даниил Андреев, наступит ещё не скоро. Должен же произойти тотальный тектонический сдвиг в сознании нашего народа! Кто-то же должен пробудить религиозное сознание народа! Тогда только можно о «Розе Мира» говорить.

Одно верно – людям с протестантским подходом, типа Николая, сдвинуть религиозное сознание общества не под силу. Это под силу огромной организации, например, Русской Православной Церкви. Как ни крути, Православие – религия всенародная. Православными были наши деды и прадеды, на Православии держалась земля русская! Православие для народа было естественной богоданной религией. Так что и настоящая «Роза Мира» возможна только в православной, или околоправославной, естественной среде.

А Николай пусть сказки мне не рассказывает.         

Николай до смерти испугался «товарищей в штатском». И это духовный проповедник?! Николай такой же душевный человек, как и все мы. Но проповедник он талантливый.

* * *

Дурацкий спор. В канун Нового Года. Спор с Михаилом и Андреем Кутерьмой у меня на работе.

Андрей и Михаил пришли ко мне прямо на «боевой» пост. Прошли они, бедные, не одну версту до моей работы. Шли не через пустырь, как я хожу, а через парк – в три раза длиннее дорога! И не испугал их даже мелкий и противный декабрьский дождь!

Михаил с Андреем пришли ко мне не просто так, они пришли спасти мою погибающую душу, пришли наставить меня на путь истинный. Я в их глазах законченный сектант…Честно скажу – дурацкая затея. Всё и кончилось глупым спором.

Сначала Михаил вспомнил Софийское побоище. То самое, что «Белые Братья» пару лет назад устроили.

Насчет «Белых Братьев» я с Михаилом солидарен. Говорю – согласен. «Белые Братья» – секта сатанисткая. Это факт…

Михаил и Андрей критикуют секты. Михаил сетует на бездействие властей – даже штурм сектантами Софийского Собора ничему не научил украинские власти! «Секты цветут и пахнут!»...

Вначале я слушаю Михаила с одобрением (действительно, такие секты как «Белые Братья» надо запрещать), но когда Михаил говорит, что надо вообще все секты запретить, я не выдерживаю, бросаюсь спорить, защищать секты:

– Михаил, скажи мне, все секты от сатаны?

– Все, – говорит Михаил, – сатана сам первый сектант.

– Но ведь и само христианство, поначалу, было маленькой сектой среди иудеев...

Тут я «ляпаю», забылся.

– Вот, Николай, вообще считает, что христианство вышло из секты есеев.

– Какой ещё Николай? – спрашивает Михаил.

– Да, так, – мнусь я. – Если честно – это лидер местной «Евангельской общины «Розы Мира». Неплохой, кстати, проповедник.

– Как-как? – переспрашивает меня Андрей, – Евангельская… ещё и «Розы Мира»… ничего себе назвались ребята!

А Михаил скептически тянет:

– Знаю-знаю, местная секта. Этот Николай у них, что-то вроде гуру.

– А что он за человек? – спрашивает Кутерьма.

Михаил небрежно роняет:

– Да, бесовская прелесть! Бывший пятидесятник, считает себя проповедником Святого Духа.

– Ну, почему обязательно бесовская прелесть?! Почему у вас, ортодоксов, куда ни плюнь, сатана?! – взрываюсь я. – Николай – замечательный проповедник: начитанный, интеллигентный человек! И живёт он не по догматам вашим, а по благодати Святого Духа!

– Вадик, ты ещё не понял, ты в секту попал, ты сектант! – Набрасывается на меня Михаил.

– Да тебе, просто, мозги прочистили, у тебя ни одной своей мысли, только мысли твоего гуру! – доказывает мне Андрей.

– У меня достаточно своих мыслей! – Кричу я. – Николай для меня не гуру! Да, раньше я его почти за гуру считал…Может быть, считал! А теперь, давно уже Николай для меня не гуру! Он обычный человек, как все мы! Со всеми человеческими слабостями!..

– Вот до чего увлечение «Розой Мира» доводит, – говорит Михаил Андрею. – Захотели новую религию создать, а кончили сектой…

– Да послушайте меня, фанатики! – Ору я. – Все религиозные движения начинались с сект! Это понятно! И «Роза Мира» не исключение! Пока новая религиозная эпоха не начнётся, она будет сектой. Как и христианство было сектой, пока христианская эпоха не началась!

– Да, что начнётся, что?! – Гремит Михаил, – да протри ты глаза! Истина уже две тысячи лет на земле! Она в Церкви! А вы всё изобретаете новую мировую религию!

– Слушай, почему вы, ортодоксы, так ненавидите всё новое в религии? – Парирую я. – Почему вы так закоснели, почему вы всего боитесь?

– А ты как, не боишься погубить свою вечную душу? – Михаил произносит это тихим и очень трагичным голосом. – Антихриста, надеюсь, ты не отрицаешь?

– Не отрицаю.

– А какая главная особенность у антихриста?…Он во всем хочет походить на Христа.

– Косит под Сына Божия, а сам самозванец, – подытоживает Андрей. – Как там, в Евангелии от Матфея, кажется: «Итак, если скажут вам, вот Он, то есть, Христос, в пустыне – не выходите; вот Он в потаенных комнатах – не верьте…Ибо как молния, видная с Востока до Запада, будет пришествие Сына Божьего».

– Андреев не отрицает Второго Пришествия Христа и антихриста тоже не отрицает. Скорее даже, наоборот, ещё полнее, чем у отцов Церкви развивает эти темы, – вяло возражаю я. Что-то неприятное и горькое разливается в моей душе

…Какое невероятное совпадение – потаенные комнаты. По Евангелию, получается, из потаенных комнат будут вещать лжехристы, антихристы…Почему Николай говорит про бедные и потаенные комнаты. Он же должен знать, он читал Писание, он же протестант, он любит Писание… Так сознательно или бессознательно он про потаенные комнаты говорит?…

– Ничего, мужик, – Андрей хлопает меня по плечу, и я возвращаюсь из своих потаенных комнат в реальность. – Годам к тридцати ты поймешь: Православие – это полнота Истины!

– Я не против Православия, – стараюсь говорить бодро и оптимистично, но на душе как кошки скребут. – Но возможен и другой вариант, вы станете людьми «Розы Мира».

– Далась тебе «Роза Мира», – вяло возражает Михаил, – лучше бы ты и дальше песни писал. Как раньше.

Расстаёмся. Михаил долго мне жмёт руку. Андрей предлагает встретиться на днях, выпить пивка. И как будто бы ничего между нами и не было, мы только что не спорили до хрипоты, до желания набить морду друг другу…

Нет, ни в чем вы меня, ребята, не убедили. Но какой горький осадок на душе!

Милости хочу, а не жертвы

Под утро, после встречи Нового Года, я задремал. Снились мне комнаты, бесконечное количество маленьких, как бы потаенных, как бы спрятанных одна в другую комнат: пустых, пыльных, на вид совершенно необитаемых. И ничего больше не было, кроме кошмарного лабиринта необитаемых комнат. Я переходил из комнаты в комнату. Везде я видел одно и то же – серая цементная пыль, обвалившаяся штукатурка, грязные тюки под ногами. В какой-то момент, во сне, я осознал: выхода из лабиринта комнат нет. Я обречён на вечное скитание по пыльным комнатам, в полном одиночестве среди тюков и мусора. На меня навалилась тоска, жуткая тоска! И вдруг ко мне пришло ещё одно осознание – выход всё же есть! Но для этого надо где-то разыскать Михаила с Андреем и принять православную точку зрения на мир. То есть, во всём согласиться с Михаилом и Андреем. В момент, когда  я внутренне принял решение разыскать Михаила с Андреем, я проснулся.

Проснулся с очень тяжелым сердцем, в противоречивых раздирающих душу мыслях. То ли права «Роза Мира», то ли правы Михаил и Андрей, а в их лице ортодоксальное христианство.

Решил развеять свои мысли в беседе с Николаем. Он сейчас наверняка дома, отдыхает после Нового Года.

Николай был дома. Он опять болел, был чем-то раздражен, весь вид Николая выражал недовольство. Я уже пожалел, что пришел.

Рассказал Николаю о недавнем споре с Михаилом и Андреем, о своих сомнениях, о своём сне. Николай страшно двигал своей перекошенной челюстью, как разминал её. Это длилось весь мой рассказ.

– Ты подвергся нападению эгрэгора официального, храмового христианства. И был побеждён, – сказал Николай после долгой, мучительной паузы. – Почему это произошло?…Да потому, что ты по-прежнему человек душевный, а не духовный. Даже хуже, ты теперь стал, с духовной точки зрения, сплошным теософским болотом.

– Теософским болотом? – Переспросил я и попытался улыбнуться. Улыбка вышла жалкой, и я решил про себя, что зря пришел к Николаю.

Николай зевнул, огромным указательным пальцем почесал лоб и продолжил, уже с явным удовольствием:

– Понимаешь, Вадим, люди, духовно, делятся на несколько категорий: «младенцы», «львы» и «верблюды». «Младенцы» – это те, кто родился свыше, в духе. «Львы» – это те, кто бунтует против мира. И «верблюды» – накопители ценностей. «Верблюды» низшего уровня, копят ценности материальные, высшего – ценности интеллектуальные.

Николай подвигал челюстью, ещё раз зевнул и спросил:

– Ну и к какой категории ты себя отнесёшь, а, брат Вадим?

Я вздохнул и честно признался Николаю, что, скорее всего, с духовной точки зрения; я – верблюд, накопитель интеллектуальных ценностей.

Николай сладко потянулся в своей кровати, он был доволен ответом:

– Да, брат Вадим, ты верблюд и рискуешь надолго остаться верблюдом, – сказал Николай и сел на кровати, грузно свесив ноги. – Хочешь знать, что мне дух про тебя открывает?

– Хочу, – недоверчиво пискнул я.

– Так вот, – Николай ещё раз почесал лоб, кинул взгляд в потолок, – основа твоего ложного эго – твой хитрый ум. Хитрый ум манипулирует тобой. Ты стремишься через теософию навязать всем своё представление о «Розе Мира».

Николай выждал паузу, видимо проверяя мою реакцию. Я сидел с каменным выражением лица, пытался переварить сказанное и ушам своим не верил – какая муха укусила Николая? Неужели, всё из-за того, что я стал реже ходить в общину?

Николай медленно расстреливал каждым своим словом.

– …С духовной точки зрения, твой лживый теософский ум делает тебя полным трусом. От Духа Святого, от общины святых бежишь в теософию. Господь тебе предлагает дар мудрости, но ты трус! Боишься расстаться со своим ветхим прахом, со своей музыкой и водкой…

Николай страшно двигал челюстью и говорил, говорил:

– …Ты – теософское болото. Ангелы смотрят на тебя и видят одно теософское болото. Верней, болотце. Вокруг него, болотца, вроде как благопристойный лесок религиозности, но религиозность эта обманчивая, лживая, фарисейская. Пустые фразы о Боге. А внутри сизый туман пьянства и разврата, трясина самолюбия.

Николай почесал свою левую ногу и подвёл первый итог:

– Ты, Вадим, новый тип фарисея, фарисей от «Розы Мира». И знаешь почему?

– Почему? – спросил я хрипло.

– Всё потому, – ответил Николай, ковыряясь в зубах, – что ты постоянно пытаешься сделать религию из «Розы Мира». Даже не из «Розы Мира», а из самого Андреева. А я, может, не согласен с Андреевым. Я, может, считаю, что Андреев не везде был прав. Считаю, что Андреев не достиг надрелигиозного уровня. Андрееву не всё было открыто. А ты принимаешь его откровения за конечную инстанцию…Всё просто, теософский ум встретил теософию, в лице Андреева…

– Эх, брат Вадим, брат Вадим, – Николай тяжко вздохнул, ещё раз почесал ногу, – к чему мне твоя Небесная Россия, если я знаю Небесный Иерусалим, уровень повыше, где нет ни эллина, ни иудея, ни русского, ни украинца, а всё едино…Во так-то, брат Вадим….Не обижаешься?

Я сидел словно в оцепенении каком-то. Как изваяние. Конечно, надо было ответить Николаю, что, мол, не обижаюсь, и вообще обидчивостью не страдаю. Но речь мою будто парализовало. Тогда Николай бодренько так встал с кровати и, подойдя ко мне, похлопал по плечу:

– Не обижайся. Наоборот, радуйся! Дух Святой обличил тайны твоей гордыни. Понимаю, обличение духом процедура болезненная, но без неё, брат Вадим, не «родиться в духе».

В руках Николая появилась откуда-то книжка и он вручил эту книжку мне:

– Дарю! От себя добавлю только то, что миссия Иоанна Береславского всенародная – поднятие России через покаяние на новую духовную ступень. Береславский возрождает белое, духовное Православие, ещё он предтеча «Розы Мира» в России. Тебе Береславский будет в самый раз.

– Спасибо, – севшим голосом, сквозь зубы поблагодарил я и посмотрел название книги. На обложке было «фото» какого-то человека с взлохмаченной бородой, с нерусскими чертами лица. Человек на обложке неуловимо напоминал знаменитого киношного цыгана Будулая. Я прочитал название книги – «Слова Матери Божией, сказанные архимандриту Иоанну (Береславскому).

После этого Николай дал мне понять, что аудиенция с ним окончена. Но когда я уже стоял в дверях комнаты, он, вдруг, проговорил, как бы вскользь, мимоходом:

 – Ивана не слушай.

Потом ещё раз повторил, настойчивей:

– Ивана не слушай! Иван до добра не доведёт. У Ивана сильное эго, хитрый актерский ум, Иван играет в духовного человека.

– Да, в честь чего я Ивана слушать должен?!

Николай расплылся в страшной улыбке:

– Правильно, брат Вадим, надо слушать Бога.

«Надо слушать Бога, надо слушать Бога. Тоже мне нашелся Бог!…Нет, брат, всё с тобой ясно, ты не только мудрец липовый, но ещё ты и не человек «Розы Мира»…Протестант ты, Николай, голый протестант, американец....»

Как в тумане иду в сторону проспекта Ленина. Как зомби! Под сердцем у меня пусто. В голове пусто. Сил нет даже на то, чтобы просто, по-человечески, обидеться на Николая.

Впрочем, какой смысл обижаться? Николай верно угадал мои недостатки. Да, я ленив, труслив, этакий непротивленец, а на самом деле маменькин сынок. Да, может быть, излишне книжен, пью. А пью оттого, что мертв, мертв духовно, от скуки пью. Выпьешь, и вроде как полнотой жизни начинаешь жить. Да, всё верно, но как безжалостно с его стороны. Я пришел за духовной поддержкой, а он меня лицом в мою же собственную «грязь»!

И насчёт Ивана верно подметил, но почему так категорично?! Может, у Ивана и есть актерские способности. Может, у него и хитрый ум. Но почему мне нельзя слушать Ивана? Странное пожелание. Разве Иван что-то против Николая говорит? Скорее, наоборот, я больше Николаем недоволен, чем Иван. Но тогда почему мне нельзя слушать Ивана?!

Кажется, намёк Николая ясен: я могу только слушать его, великого гуру, Николая! Что это – гордыня? Богом себя, батенька, возомнили?!

Итак, Николай пребывает в духовной гордыне. А духовная гордыня – демонической природы. Люцифер считает себя Богом, и Николай туда же. Николай всегда будет утверждать, что он рожденное свыше существо и никого никогда больше к рождению свыше не допустит.

От последней мысли я остолбенел. Ибо сразу возник вопрос, а какой смысл дальнейшего посещения общины? «Розы Мира» все равно нет в общине. И никогда не будет. Тогда какой смысл ходить к духовному гордецу, безжалостному протестантскому фарисею?

Уже дома мне вспомнилось одно место из Евангелия, где Христос на дотошные и злые обвинения в свой адрес со стороны фарисеев сказал им: «если б вы знали, что такое милости хочу, а не жертвы».

Николай не знает, что такое милость. Он пастырь злой.

Жертвой Николая быть больше не желаю. В общину больше не пойду. Буду двигаться к духовному миру автономно, сам.