Пунктик третий
монодиалог
Человек рождён для счастья, как птица для полёта:
рождённый ползать летать не может.
Эрик Игуманский
Обкорнали на самом краю. Какая человечность! Только хотелось им всё объяснить... И я сократился, вздремнув. Но сейчас развернусь! Вздохну во всю свою грусть...
Этот ближний сосед мой, по камере душехранения, перманентно мешает меня и мстит нестабильным лицом. Он, разумеется, тоже с душой: кровельщик, разогнувший скобу сосуществования. Но я не врач. Я отнюдь-ка. Все мы где-то народ. Мысль интересная, новая и сложная. Соседу не вместить её по частям. И я молчу с ним заодно. Но и он вряд ли не спит задарма. Он давно сюда сам пришёл, математик. Меня принесли недавно. Остальные – тут же: выжить хотят на пожаре души.
Вот он мне и говорит без комментариев:
Внимание-внимание! Я, и.о. (пэрэсэтэ!) ближнего.
БУДЬ СКАЗАНО – ВНЕМЛИ. (Тебе интересно ибо.)
Подумаешь на постоянном досуге и упрёшься в умозаключение. И уж не выйдешь оттуда досрочно за хорошее поведение в рамках диагноза... О чём бишь я?1 Да! Антисемизники-то твои – обыденные вши! на тёплом теле объеденного заграницей тыла. Они ли страшны для текущей души? В пику им есть и было другое полчище страшных рогаток: прямо рядом тут, ёлки-палки, торчит из ума!
Пошли примеры (я их нумерую гуськом, для их же порядочности).
Внимание-внимание! Диктуюсь по шпалам:
1. Самая закадычная из рогатин: мой воздушный характер и дегтярный мёд окружающего вероломства.
2. Пустота зияет – полнота сияет.
3. Скалолазанье цен и падение ценностей.
4. Жёны и мужья. (Ну, воля... Ну, погоди!)
5. Культя личности и культурные фильтры для санитаров и президентов.
6. Забытая ностальгия вечности и забитая современностью память.
7. Желчный сатирик и жвачный сатир.
8. Блуждающий рационализатор (увидишь, не убей его) и фривольная сочувственность (гадость такая).
9. Тупые наркозы, игорные резонансы, верёвки, шпильки и, вообще, спорт.
10. Свобода писем, грусти, спичек, эха, криков о помощи и питья глюкозы (люблю сладкое, которого нет).
11. Упорнография упрямолинейности и зависть ненасытная.
12. А не ждёт ли нас где-то, там – в конце своего затерявшегося маршрута (где-то там, за точкой зрения) – простой, как стих, троллейбус?2 Видишь? там – сквозь решето окна, за углом дома напротив, опостылевшего зрению моих зелёных озёр (одной пары на весь срок годности)... или не видишь?
13. Конечно, всё может быть в жизни, но так не бывает.
(Конец всякой нумерации!)
С подавляющим вкусом раскланялся и, отбеседовав нам положенное, закемарить собрался: я, и.о. (пэрэсэтэ!) народа. Спасибо. Можно сесть.3
Он мог бы это сказать, я как чувствовал! не правда ли? И я с ним согласован, конечно. Но, что так естественно, начинаю перечить напропалую:
Вши, мол! Ага? А ты, давай, математик, дави их в спешке, но они распускают (опять этот въедливый корешок? вырву!) неумеренные причастные обороты. А с суффиксами, приёмный брат штатной сестры, не шути! Был уже один деятель тут: ляпнул, несчастный, чуть-чуть не подумавши, что любая религия есть труположество. И – стал во главе таковой со своим мавзолеем. Нельзя так шутить. Язык не уран: рванут корни – духа не соберёшь! Убьёшь слово – кончится даже начало. Наступит на горло... Но и горла не будет в природе порядка вещей, которых не будет тоже, разрешённых кем следует. Такая безысходность зашевелится! Что, пожалуйста, не надо. А выпадем из строя за клеточки окна когда... когда?!4 Вот тогда и веди за собой на аванс и оклад, который перерыв с часу до двух. (Это всё – извините меня!!!)5
Но ты, человек посторонний, не отчаивайся в уме: отсюда отчалим – и путь наш пологий, и это хорошо! Если бы было плохо, то было бы хуже. Называется: логика. По справедливым законам которой мы и оказались за решёткой мира.
Но! Как после бессонной ночи под утро из меня хлещет юмор, как вырывается в ругани пар недосказанной жизни, я выйду из ржавого образа мысли! Выйду во двор и спрошу: что же ты сник, истопник?6
И дальше пойду, и пропустят вахтёры меня, невольники разума. До встречи в вечности, господа. До Суда.
А там!.. Там, за углом... (Оптимистика!!!) По двое ходят и улыбаются; суют мне листовку. Я читаю по-крупному: МЫ СДЕЛАЕМ ВАС СВОБОДНЫМИ И СЧАСТЛИВЫМИ!
Пошёл дальше. Остался несчастным. (Зато человеком.) Со своим заросшим колючками маршрутом исследованья...
И это был мой приблизительный ответ. Я реагирую адекватно. Но – по касательной. За что и держат. Умиления милая лень чужда им, ответственным лицам на общих местах. Сумасшедшую сложность простоты глуповатой не вместить этим гордым умам. О, если бы мог я не есть! я бы вам показал такие бирюльки! о-о-о!..
Да-а... Сегодняшняя сестра нашего брата строга, но мелочна. Тоже... лицо. Женское, ответственное... (Не реагирует.) Человек женский неподсуден человеку разумному! (Сатиричная женщина – смертельная доза для нежного мозга.) Придётся ждать обеда: раньше не продраться.
Техника жаждущей жизни такова: зависть – зависимость – трудотерапия – смерть. И снова, как говорится: аптека, жратва, хотеть в духоте… какофон нервных лиц, объектив, улыбочку, субъективчик на память… страховка, верлибры, врачи, жадные жала шприцов и плотные ночи, окурки бессонниц7… горячая сера, кошмарные вены, разумное зло… до срока заколотый дедушка, страх не успеть… хитрость подачек (несколько штук)… добрыня гордая… повис шевелящийся прах!!!
Всё же сосед мой хороший: чутко-слезливый, как лук; задумчиво-бодрый, как врач. Вполне порядочный дух.8 (Да что там!!! Орать, так в голос.) Реалисты тутошние имеют какие-то характеры и темпераменты – и лечат двуполые наши мозги. Язык сломаешь! Нельзя же так. Он и без того без костей! Жрать хочу – лоб трещит.
1 О вшах.
2 Но только без рутинной ругани гремучих андеграундов!
3 А кто вставал?
4 Когда-нибудь.
5 Зритель ему судья.
6 Отопительный сезон начался!
7 Здесь плакать нельзя.
8 Соседи нам нужны.