Рассылка «Перекличка вестников», выпуск № 1209
|
День был, как вечер – серый. Улиц ряд Был укорочен. Правда, номер дома Последнего существовал – я знаю… Я шла туда, пути не разбирая, Поток чугунных, крашенных оград Струился слева гаммою знакомой, А справа в небо уходил собор – Век скоро минет, как он заколочен… Всё было так, как прежде – шла домой И все мои заботы шли за мной: Ворчливый их, докучный разговор Цеплялся за деревья у обочин. Лишь полдень минул, но вершина дня Скорее походила на рассказы, В которых нет героев и сюжет Отсутствует, и воздуха в них нет, И все слова, как дальняя родня, Стекаются в единственную фразу О том, что жизнь прожить… О, Боже мой, Всё было тускло, ненадёжно, серо: Сгущалась серым дымом даль пути – Казалось мне, что ещё век идти, И улица лежала, как больной. Закинув руки за ограду сквера. Вдруг появились тени и огни – Я поискала взглядом дом – напрасно: Мир всё сужался, как бредовый сон – Метнулись тени с четырёх сторон И чей-то голос, сильный, как магнит, Позвал меня отчаянно и властно. Он призывал с немыслимой тоской, С надеждою, смятеньем и тревогой… «Чего хотите?» – крикнула туда, Откуда мне мерещилась беда, И страх, как переулок воровской, Загородил привычную дорогу. Шёл серый день, но будто бы не здесь, Как псы, машины вдалеке ворчали, А я стояла и ждала беды И сердце опускалось, как во льды, Но мир послал спасительную весть: Мальчишки, гол забив, «ура» кричали. Я оглянулась: мир был узнаваем И дом спешил навстречу ярким светом… Рассеялся мой страх, как наважденье: Я даже испытала сожаленье, Что окрик мой не получил ответа – Кто звал так властно – и сейчас не знаю. |
Эпизод …Это было В одно из утр, унылых, зимних, вьюжных, – В одно из утр пятнадцатого года. Изнемогая в той истоме тусклой, Которая тогда меня томила, Я в комнате своей сидел один. Во мне, От плеч и головы, к рукам, к ногам, Какое-то неясное струенье Бежало трепетно и непрерывно – И, выбежав из пальцев, длилось дальше, Уж вне меня. Я сознавал, что нужно Остановить его, сдержать в себе, – но воля Меня покинула… Бессмысленно смотрел я На полку книг, на желтые обои, На маску Пушкина, закрывшую глаза. Всё цепенело в рыжем свете утра. За окнами кричали дети. Громыхали Салазки на горе, но эти звуки Неслись во мне как будто бы сквозь толщу Глубоких вод… В пучину погружаясь, водолаз Так слышит беготню на палубе и крики Матросов. И вдруг – как бы толчок, – но мягкий, осторожный, – И всё опять мне прояснилось, только В перемещённом виде. Так бывает, Когда веслом мы сталкиваем лодку С песка прибрежного; ещё нога Под крепким днищем ясно слышит землю, И близким кажется зелёный берег И кучи дров на нём; но вот качнуло нас – И берег отступает; стала меньше Та рощица, где мы сейчас бродили; За рощей встал дымок; а вот – поверх деревьев Уже видна поляна, и на ней Краснеет баня. Самого себя Увидел я в тот миг, как этот берег; Увидел вдруг со стороны, как если б Смотреть немного сверху, слева. Я сидел, Закинув ногу на ногу, глубоко Уйдя в диван, с потухшей папиросой Меж пальцами, совсем худой и бледный. Глаза открыты были, но какое В них было выраженье – я не видел. Того меня, который предо мною Сидел, – не ощущал я вовсе. Но другому, Смотревшему как бы бесплотным взором, Так было хорошо, легко, спокойно. И человек, сидящий на диване, Казался мне простым, давнишним другом, Измученным годами путешествий. Как будто бы ко мне зашёл он в гости, И, замолчав среди беседы мирной, Вдруг откачнулся, и вздохнул, и умер. Лицо разгладилось, и горькая улыбка С него сошла. Так видел я себя недолго: вероятно, И четверти положенного круга Секундная не обежала стрелка. И как пред тем не по своей я воле Покинул эту оболочку – так же В неё и возвратился вновь. Но только Свершилось это тягостно, с усильем, Которое мне вспомнить неприятно. Мне было трудно, тесно, как змее, Которую заставили бы снова Вместиться в сброшенную кожу… Снова Увидел я перед собою книги, Услышал голоса. Мне было трудно Вновь ощущать всё тело, руки, ноги… Так, вёсла бросив и сойдя на берег, Мы чувствуем себя вдруг тяжелее. Струилось вновь во мне изнеможенье, Как бы от долгой гребли, – а в ушах Гудел неясный шум, как пленный отзвук Озёрного или морского ветра. 1918 |
Выпуски близкие по теме: 38, 44, 60, 70, 88, 124, 157, 159, 169, 182, 204, 208, 214, 217, 279, 295, 302, 321, 340, 344, 349, 394, 454, 497, 542, 577, 657, 723, 739, 757, 760, 803, 815, 890, 1285, 1323, 1412