Рассылка «Перекличка вестников», выпуск № 171
По широким мостам… Но ведь мы всё равно не успеем, Этот ветер мешает, ведь мы заблудились в пути, По безлюдным мостам, по широким и чёрным аллеям Добежать хоть к рассвету, и остановить, и спасти. Просыпаясь, дымит и вздыхает тревожно столица. Окна призрачно светятся. Стынет дыханье в груди. Отчего мне так страшно? Иль, может быть, всё это снится, Ничего нет в прошедшем и нет ничего впереди? Море близко. Светает. Шаги уже меряют где-то. Будто скошены ноги, я больше бежать не могу. О, ещё б хоть минуту! Но щёлкнул курок пистолета. Не могу… Всё потеряно… Тёмная кровь на снегу. Тишина, тишина. Поднимается солнце. Ни слова. Тридцать градусов холода. Тускло сияет гранит. И под чёрным вуалем у гроба стоит Гончарова, Улыбается жалко и вдаль равнодушно глядит. | Изгнанье Я занят странными мечтами в часы рассветной полутьмы: что, если б Пушкин был меж нами – простой изгнанник, как и мы? Так, удалясь в края чужие, он вправду был бы обречён «вздыхать о сумрачной России», как пожелал однажды он. Быть может, нежностью и гневом – как бы широким шумом крыл, – ещё неслыханным напевом он мир бы ныне огласил. А может быть и то: в изгнанье свершая страннический путь, на жарком сердце плащ молчанья он предпочёл бы запахнуть, – боясь унизить даже песней, высокой песнею своей, тоску, которой нет чудесней, тоску невозвратимых дней… Но знал бы он: в усадьбе дальней одна душа ему верна, одна лампада тлеет в спальне, старуха вяжет у окна. Голубка дряхлая дождётся! Ворота настежь… Шум живой… Вбежит он, глянет, к ней прижмётся и всё расскажет – ей одной… 1925 |
Выпуски близкие по теме: 31, 73, 196, 475, 602, 659, 712, 967, 1053, 1150, 1213, 1274, 1333