Сергей Борчиков
малая философская проза

1

Неожиданно откуда ни возьмись выпорхнула Фея и закружила над Землей, предвкушая наслаждение от встречи с Человеком.

Фея боготворила Человека за те приятные мгновения, которые проводила вместе с ним, а потому во время свиданий не жалела сил, чтобы выказать ему свою любовь и нежность.

Однако за последнее время Человек сильно изменился: он начал страдать и мучиться. Фея же, олицетворение радости и блаженства, гармонии и безмятежности, не могла понять противоположных нравственных состояний. И, вероятно, это непонимание послужило причиной появившейся со стороны Человека холодности.

Женская интуиция подсказывала Фее, что ей не удастся преодолеть возникший разлад, но женское безрассудство рисовало ее воображению возвращение былых любовных увеселений, повергая сердце в неописуемый трепет.

Наконец, пролетая над пустыней, Фея заметила Человека. И возрадовалась, и возликовала.

Как она была прекрасна в этот момент! Она – бесплотное, эфемерное существо – вдруг заиграла всеми цветами радуги, переполнилась нежными мелодичными звуками и стала источать благоуханье и аромат, неведомые всем земным цветам, даже вместе взятым. Она исполняла в небе диковинные танцы, и песчаные холмы покрывались голубыми тенями, подражающими в вихре стремительных кружений своей создательнице. Воздух озарялся разноцветными лучами и бликами.

Так Фея приветствовала Человека.

Но Человек ничего не видел и не слышал. Он лежал, уткнувшись лицом в песок, с раскинутыми в стороны руками и ногами. Он переживал страдания и мучения.

Фея, чуть успокоившись, так мягко опустилась у его изголовья, что ни одна песчинка не шелохнулась.

– Что с тобой? – ласково спросила Фея, но Человек безмолвствовал.

– Что с тобой? – повторила она и принялась курчавить его волосы, и без того сильно курчавые.

– Мне плохо, – на сей раз ответил Человек, и голос его эхом пронесся по пустыне.

– Сейчас тебе будет лучше! – радостно воскликнула Фея.

Она, словно облако, окутала Человека, вобрала его внутрь себя и увлекла в бескрайние просторы неба. Она летала над морями и горами, кружилась, извивалась, плясала и пела. Она преподносила Человеку все хитрости и таинства своего колдовства, способные осчастливить даже камни. Она изощрялась в выдумках, но ни один мускул на лице Человека так и не отразил радости.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила уставшая Фея, устроившись отдохнуть на мягкой пушистой тучке.

– Мне плохо, – как ни в чем не бывало произнес Человек.

– Что же тебе нужно? – вскрикнула Фея, всплеснув руками. И, позабыв, что находится высоко над землей, выронила Человека.

Человек упал где-то в горах и сильно ударился. Но поначалу он ничего не почувствовал, приподнялся на локтях и, непонятно почему, потрогал свои темные очки с зеркальными стеклами, – очки были целы. И лишь затем он ощутил невыносимые боли и судорожно откинулся, потеряв сознание.

Неизвестно, долго ли он так пролежал, но наконец сознание возвратилось к нему. Когда же он попытался двигаться, то понял, что не может этого сделать. И вместе с тем смутно, как через завесу тумана, Человек вдруг почувствовал на себе теплоту чьих-то рук. Нет, это была не Фея. Какие-то более плотные, более земные, нежные и ласковые руки растирали и массировали его тело.

– Кто ты? – вымолвил он, еле шевеля губами.

– Я Экзистенция, – донесся до слуха приглушенный, но все же различимо приятный голос, неожиданно обрадовавший Человека. Человек улыбнулся, но силы стали вновь покидать еще неокрепшее тело.

– Ничего, скоро ты будешь смеяться и прыгать, как ребенок, а сейчас помолчи – тебе вредно говорить, – успокаивала Экзистенция, продолжая усиленно работать своими тонкими, но цепкими и нежными пальцами.

Метод лечения Экзистенции сказался очень эффективным, и вскоре Человек сделался совершенно здоров, хотя время от времени нуждался еще в небольшом ободряющем массаже.

Как-то Человек спросил Экзистенцию:

– Как тебе удалось спасти меня?

– О, это было непросто. От твоего тела оторвалось много мелких частичек, так что я обнаружила лишь обезображенный остаток с головой и темными очками. Мне пришлось потрудиться, чтобы разыскать все мизерные косточки и клочки тела. Затем я их складывала, приживляла и залечивала. Мой ум и мои руки специально предназначены для того, чтобы собирать части и дополнять целое. Тебе очень повезло, что ты попал к такой целительнице, как я.

– Спасибо, – поблагодарил Человек и, помолчав, спросил: – И как, довольна ли ты целым?

– Мне тяжело судить объективно. Всю жизнь я работаю лишь над дополнением целого. Трудные поиски и приживления частичек отнимают у меня много времени, и порой я вообще не замечаю, что получается. Мой субъективный образ целого далек от реальности. Я смотрю на небо, но вижу только капли воды. На горах я различаю лишь отдельные камни. Никто, кроме меня, не видит во всей полноте красоту этих единичностей самих по себе, независимо от целого. Сними, наконец, свои темные очки и посмотри, как жизнь прекрасна!

– Я вижу и так, – тревожно встрепенулся Человек, поправляя очки. – И вижу даже больше твоего. А знаешь что: я, пожалуй, научу тебя видеть за красотой единичного красоту целого.

– Посмотри на горы, – продолжал он, вскинув руку вперед. – Есть ли среди них вершины со снежными шапками и есть ли зеленые, поросшие густым лесом, или просто обнаженные, выложенные безжизненным камнем?

– Есть, – ответила Экзистенция.

– Так смотри же, как они чудесно чередуются. Нежная девственная белизна снега вдруг прерывается чистой застенчивой зеленью, а их неожиданно рассекает своей величавостью серо-фиолетовый фон камня. Переведи взгляд с одного места на другое. Созерцаешь ли гармонию красок, приобщаешься ли к бесконечному пространству, уходишь ли за горизонт? А там – горы, голубые и покрытые туманом.

– Да, я вижу сияние целого, я вижу бесконечность мира. Кругом прекрасные горы и горы! – повторяла вслед за Человеком завороженная Экзистенция.

Вдруг до ее слуха донесся мелкий смешок.

– Что ты? – смущенно спросила она.

– Да, ты действительно слаба в восприятии целого. Приглядись внимательней – ты же смотришь на море.

Экзистенция вгляделась и поразилась: она действительно смотрела на море, которое виднелось в просвете меж горных хребтов.

– Ах, как море похоже на горы, – оправдывалась она. – Одни волны полны белых барашков и почти неотличимы от заснеженных вершин. Другие, пронзенные лучами солнца, сверкают лазурным светом. Третьи, темные и глубинные, вздымаются меж ними и неотличимы от непокорных скал. И есть только маленькое отличие… Сейчас, сейчас я его уловлю, – говорила воодушевленная Экзистенция, быстро переводя взгляд с морских волн на горные вершины и обратно.

Человек, затаив дыхание, слушал, как будто ждал чего-то важного.

– Нашла, нашла: горы неподвижны! Горы – это неподвижная, застывшая бесконечность, а море – живое! Посмотри, оно бурлит, бежит и пенится. Смотри, смотри, как здорово! – ликовала Экзистенция.

Сам Человек вскричал:

– Браво, браво, Экзистенция, ты делаешь успехи! – и захлопал в ладоши.

Когда чувственный порыв улегся, Человек продолжал:

– Вечереет. Видишь ли закат солнца?

– Да, – ответила Экзистенция, глядя в ту сторону, где постепенно скрывалось дневное светило.

– Смотри, как меняются краски от теплых тонов ко всё более холодным, от легких к более плотным. Смотри, как тяжелеет и успокаивается море, застывает гладь, исчезают волны, всё уходит на покой и погружается в неподвижность. А горы, наоборот, зашевелились, меняются местами – это тени бегают друг за другом, и не только тени, но и краски загораются и переливаются всеми цветами радуги, оживляя горы. Движение и покой меняются местами, и всё это – благодаря небу. Небо – новое целое, к созерцанию которого ты можешь теперь приобщиться. Небо и море, небо и горы, море, горы и небо – всё переплелось в единой гармонии, являя великий огромный единый мир! Смотри же, как прекрасен мир!

Экзистенция, доведенная до восторженного экстаза, не замечая рядом Человека, слышала лишь его слова и впитывала в себя впервые открывшуюся ей красоту – красоту не близких ее душе единичных составляющих, а всего целостного мира, движущегося, бурлящего и гармоничного.

Через некоторое время Человек спросил:

– Научилась ли теперь созерцать природу целого?

– Да, – ответила Экзистенция.

– А видишь ли на темном небе нежные голубоватые блики?

– Вижу.

– Это Добрая Фея. Она иногда прилетает на Землю и ищет довольных людей, чтобы соединиться с ними и насладиться совместным счастьем, – с грустью пояснил Человек. – А сейчас пора спать.

Фея очень терзалась, потеряв Человека. Она постоянно искала его, исколесив огромные пространства, но на фоне гор нелегко было различить что-либо. Но однажды Фея все-таки заметила Человека и ночью явилась к нему. Она, как бы оправдываясь, начала ласкать его, спящего, нежно овевая и обнимая.

– Мне больно, – вдруг проговорил Человек.

– Как? – удивилась Фея, обиженно отстранившись от него.

– Мне больно, – повторил Человек. – Уйди.

– Но ты же не сможешь жить без меня, ты опять забредешь в пустыню и умрешь там в одиночестве.

– Нет, у меня есть прекрасная Экзистенция.

– Хм! – усмехнулась Фея.

– Я прошу тебя, уйди, – взмолился Человек.

– Хорошо, я покидаю тебя, но знай: я буду наблюдать за твоей жизнью, и когда тебе станет плохо, ты только позови, и я вернусь, – проговорила Фея и гордо взлетела ввысь, осыпая ночное небо голубыми искрами…

Утром, проснувшись пораньше, Экзистенция собрала букет цветов. Теперь она, отыскивая единичности и восторгаясь ими, не забывала и о целом. Она радовалась как каждому отдельному цветку, так и всему их сочетанию, прекрасно подобранному в букет, который играл гаммой красок и испускал изумительный аромат и благоухание. Счастливая, она устроилась перед Человеком и в тишине восторгалась своим творением, заново перебирая каждый цветок и находя ему более удачное место в букете. Неожиданно ей попался цветок, головка которого беспомощно болталась на сломанном стебле. Экзистенции стало грустно, жалость переполнила ее душу, на глаза навернулись слезы. Расстроенная, она пытаясь найти сочувствие, взглянула на Человека. А тот спокойно сидел и улыбался.

– Что ты улыбаешься? Разве тебе не жалко его? – вспыльчиво проговорила Экзистенция.

– Кого? – как-то неуверенно спросил Человек и почему-то сразу смутился. Улыбка сошла с его лица, руки задрожали и суетливо задвигались; он виновато опустил голову не в силах, видимо, осилить данную конкретность.

– Сними свою завесу и посмотри внимательней! – раздраженно крикнула Экзистенция и резко сдернула с Человека темные очки с зеркальными стеклами. Но тут же в ужасе отпрянула.

Человек был слеп.

1975 г.