Коридор легко возник в воображении: две стены, до середины покрашенные синей краской, выше – беленые. У стен появились двери – самые обычные двери, обшитые темным дерматином. Под ногами оказалась ковровая дорожка розово-красного цвета, местами затертая ногами до желтых дыр. Появился потолок: высокий, сводчатый, как в церкви. Под потолком загорелись современные матовые плафоны с неоновыми лампами дневного света. Коридор заканчивался тупиковой стеной. Там, в этой стене, была моя заветная Дверь… 

Следуя совету Индуиста, ничего специально не обдумывал. Наугад, спонтанно, я кидал краски воображения. Я творил без всякого замысла; за исключением общей схемы, следуя которой надо создать коридор с дверьми, а в конце коридора должна быть одна особая Дверь. Дверь в Иное. Для меня – в мир осознанных творческих сновидений. Индуист клялся всеми богами – это лучший из известных ему методов для людей творческих.

Тема с коридором и Дверью понравилась мне сразу. Она напомнила мне мое старое переживание «внутренних дверей», которое случилось со мной почти двадцать лет назад на даче у одного моего хорошего знакомого. Тогда мы усиленно занимались всякими эзотерическими практиками, расширяли сознание. 

…Я не спеша шел к своей Двери, вглядываясь по дороге в детали коридора, которые тут же возникали почти без моего участия, но в моем воображении! Вот тут красочка чуть отстала, о, один плафон не горит; а вот ближе к Двери и плафоны горят, и краска идеально лежит, и ковровая дорожка почти незатертая… Детали также требовалось запомнить. И желательно, их больше не менять. Ослабляет практику, как сказал Индуист. 

Вот она моя Дверь, обшивка на ней идеально черная, без единого пятнышка. Изящная дверная ручка, слишком тонкая для такой массивной двери. Медленно тяну ее вниз. Дверь легко открывается. За Дверью густая, свинцовая, почти осязаемая тьма. Сделай шаг – и растворишься в ней. Вспомнилась виденная где-то и когда-то философская картинка, в которой человек, дошедший до пределов Вселенной, просовывал правую руку за ее пределы, рука бесследно исчезала в небытии. 

На этом воспоминании моя мысль опасно скользнула прочь, зацепилась за похожие размышления и… вскоре я спал обычным сном. Так закончилась моя первая попытка творчески сновидеть. За ней было много других попыток. Я натренировал себя легко и без особого усилия представлять коридор и Дверь. Но результата так все и не было. Темнота за Дверью молчала.

Ответ пришел спустя несколько месяцев, в первых числах октября. В этот раз я сделал несколько шагов за Дверь. И оказался посреди темно-серого пространства, пронизанного светло-серыми, с синеватым отливом полосами. Полос были тысячи. Они напоминали помехи на экране старого телевизора, если наблюдать эти помехи изнутри экрана. Аналогия, конечно, весьма отдаленная, но больше сравнить не с чем. 

Какое-то время я находился в полной неподвижности, а затем сделал еще несколько шагов. Под ногами появилась ровная, удобная дорожка. И вдруг, без всяких переходов, я оказался посреди поля. Вокруг меня колыхались редкие, полузасохшие стебли кукурузы. Над головой было синее небо, с небольшими облаками. Дул легкий теплый ветер. Я чувствовал его, но как-то необычно, не так как в дневном мире. Возникла смутная мысль, что пейзаж вокруг меня – декорация, матрица. И в то же время все очень реально. Земля была теплой, сухой, абсолютно настоящей! Сорванная травинка имела яркий зеленый цвет (может быть, слишком яркий) и издавала горьковатый запах. 

Я пошел вперед, держа курс на отдаленную лесополосу. Метров через сто поле кончилось. Под ногами была проселочная дорога. Дорога шла к лесополосе – лесополоса оказалась значительно ближе, чем виделось мне с поля. Внезапно я понял, что нахожусь в очень ярком сновидении и осознаю это. С осознанием пришло понимание того, что я хотел сделать – увидеть Браму. Я разбежался и попытался взлететь. Полет дался с трудом. Я едва не потерял осознанность, а затем едва не врезался в столб. Телеграфный столб причудливо скучал посреди поля, в полном сюрреалистическом одиночестве. Столб был очень старый, он напоминал перевернутую, слегка завалившуюся набок огромную букву «У». Между расставленными «ногами» столба проходила тропинка, как через ворота.

Я двинулся по тропинке, прошел под столбом и внезапно уперся в Браму. Сбоку от меня смутно виднелся двухметровый неприглядный сухостой. Брама оказалась не совсем такой, как я ее описывал. Вместо величественного прохода в холме, была какая-то узкая щель, в которую человек средней комплекции может протиснуться разве что бочком. Вдобавок, щель не доходила до верха холма. Вершина нависала над щелью подобно куполу. Наконец, стены щели, как и вся передняя часть холма, перед которой я стоял, были из сыпучей песчаной почвы. Кое-где виднелись обвалы. Понятно, почему Брама так мало интересует народ. Кто отважится лезть в этот опасный проход. Только настоящий сумасшедший, типа Капитана.

Вспомнив Капитана, пожелал его видеть. Громко и раздельно я произнес свое желание. Какое-то время (мне оно показалось очень долгим) ничего не происходило. Я чувствовал, что начинаю терять осознанность. И тут раздался крик чайки. Этим криком меня затянуло в другой сон, который воспринимался уже менее ярко и реалистично.

Я оказался в необычном коридоре, с текущими, переливающимися стенами, как бы из водянистого тумана, пронизанного солнечными лучами. Очень скоро стены коридора утратили свою призрачную текучесть, а я окончательно утратил остатки осознанности, включившись в сновидение. Теперь у коридора были твердые стены, пол, потолок – правда, из странного малопонятного материала. Вдоль стен висели (или стояли?) какие-то предметы (или что-то другое?) Понять, что это, я так и не смог.

Коридор заканчивался открытой дверью, через которую лился яркий свет. Слышались очень мелодичные, певучие голоса. Я стоял, заворожено слушая голоса, но не понимал ничего. Наконец, из пятна света показалась высокая, худощавая человеческая фигура. И подошла ко мне. Человек, подошедший ко мне, буквально лучился радостью. Во сне я знал, что этого человека называют Капитан, но не мог вспомнить, почему именно Капитан. Потеряв осознанный сон, я напрочь потерял память. И покорно следовал сюжету сновидения.

Капитан радостно всплеснул руками:

– Дима, и ты пришел посмотреть на серого, которого наш Отшельник подобрал? Удивительное существо, герой. По сравнению со своими собратьями необычайно проницателен. Можно даже сказать – просветленный. Вспомнил, как их племя в древности называлось. Да, и главное, именно этот расторопный парень у нас Живоглаз умыкнул тогда. 

Капитан весело засмеялся. 

– Да, уже слышал об этом, – ответило мое сновидческое «я». – Со мной еще отец Иван… Кстати, где он? На входе, что ли, затерялся. Пойду, гляну.

Я повернулся и пошел. Коридор круто поворачивал. За поворотом я столкнулся со странным существом, которое испуганно присело (я и сам немного испугался). Это была очень большая кошка с получеловеческим лицом. Размерами, наверное, с добрую рысь. У существа были кошачьи по форме, но совершенно человеческие по выражению глаза. Большой, приплюснутый нос и длинный тонкий рот (совсем уже человеческий) с рядом острых кошачьих зубов. 

Зубы я увидел потому, что существо мне приветливо улыбнулось. Затем показало лапой на себя и что-то прошипело. Я не понял ничего. Растерянно пожав плечами, хотел, было, пройти мимо. И тут услышал, как существо еще раз прошипело-промурлыкало: «Я Шимасса». 

Шимасса! Это слово ударило меня словно молния. Внезапно я все вспомнил: вспомнил, что нахожусь в сновидении, вспомнил, что хотел видеть Капитана и видел его, но не понял. Вспомнил, кто такой Шимасса. Воспоминание было подобно яркой вспышке света в голове. 

– Шимасса! – крикнул я и тут же проснулся.