Рейтинг@Mail.ru

Роза Мира и новое религиозное сознание

Воздушный Замок

Культурный поиск



Поиск по всем сайтам портала

Библиотека и фонотека

Воздушного Замка

Навигация по подшивке

Категории

Поиск в Замке

Живоглаз

Капитан еще не успел осесть на землю, как к нему на помощь кинулся Пестрый. Не добежав до Капитана, он провалился почти по пояс в какую-то яму.

– Что за напасть! – воскликнул Серебряный.

– Еще вчера здесь ничего не было, – сказал Пестрый, выбираясь из ямы.

Капитан уже сидел, прислонившись спиной к дереву и полуприкрыв глаза.

– Какой же я балбес, – корил он самого себя, – какой же я наивный балбес! Ну, надо же, нашел место, где кристалл прятать. Болван!

– Ладно-ладно, дорогой друг, – обратился Серебряный к Капитану, – не стоит себя так мучать, нам твое здоровье дороже всех даров. – Серебряный снял свою шляпу, помахал ей в воздухе и сказал, пытаясь придать своему голосу прежнюю бодрость. – Пойдемте, чаек попьем, подумаем, как дальше быть.

Пестрый с Кленом аккуратно приподняли Капитана.

– Я, кажется, догадываюсь, кто это сделал, – сказал Клен, – и почему этот кто-то сумел обойти защитную завесу Раориры.

Отец Иван растерянно подошел к краю ямы:

– Тут целый подкоп.

– О, да, подкоп, – подхватил Серебряный, – а копать у нас мастера кто? Они, Серые. Вы помните Серых? – обратился Серебряный к Дмитрию и отцу Ивану.

– Серые, да, вспоминаю, – сказал Дмитрий, – котлован, домики, норы… один Серый был у Отшельника дома. Такая странная большая кошка с человеческим лицом...

– Вот-вот, – перебил Дмитрия Серебряный, – идемте, друзья, это и обсудим.

Капитан и его гости двинулись к дому, за стол. Капитан был еще слаб, его поддерживал за руку Пестрый. Шли в гробовой тишине – процессия чем-то напомнила Дмитрию траурную. Перемена настроения была разительной: еще несколько минут назад Капитан с восторгом демонстрировал дары стражей. И на тебе. Перемену настроения почувствовала и Раорира: длинные листья деревца обвисли, белые блики-огоньки на них погасли. Серебряный на какое-то время задержался у деревца, попросив друзей идти за стол.

– Так что все-таки пропало? – спросил отец Иван стражей и Капитана, после того как все, кроме Серебряного, вернулись под навес.

– Кристалл, – вздохнул Капитан, – третий дар.

– Чему быть, того не миновать, – философски заметил Пестрый. – Никто не мог знать, что кто-то сможет пройти защиту Раориры. Мы даже об этом не думали, представить такое не могли! Но раз так произошло, очевидно, что в этом есть определенный смысл, который откроется в будущем.

– Спасибо, друг Пестрый. Ты меня успокаиваешь. Само собой, все что ни делается, все к лучшему. Но все же многих вещей можно избежать, если быть осторожным.

– Если и была ошибка, – сказал Клен, – то только с нашей стороны, Капитан. Мы поторопились с третьим даром. Вот и все. Дар был преждевременен.

– Так что это за кристалл? Или тайна? – вновь спросил отец Иван.

– Живой кристалл, – ответил Пестрый. – Капитан его так и назвал «Живоглаз». Это кристалл, который может научить ваш народ общаться и видеть друг друга на любом расстоянии, путешествовать в другие миры, без всякой вашей техники. Так в свое время учился народ стражей.

– Общаться на расстоянии, летать в другие миры, – поморщился батюшка, – извините, но дешевой эзотерикой отдает.

– Отдает, – согласился Капитан. – Но есть одно «но»:Живоглаз делится своей силой только по мере нравственного роста личности, по мере развития чистоты и ясности сознания. И никак иначе. А это уже далеко не дешевая эзотерика, которая обещает, что будешь, мол, летать в астрал, как к себе домой.

– Можно, конечно, заставить Живоглаз служить себе насильно, – добавил Клен. – Но для этого надо самому обладать очень сильным духом. Вряд ли такие есть среди человеков. А вот среди пришельцев – есть.

– Хорошо, – не сдавался отец Иван, – а как можно одним камнем облагодетельствовать все человечество?

– Живоглаз способен воспроизводить самого себя.

– Размножаться? – спросил Дмитрий.

– Нет. Воспроизводить… пожалуй, ближе всего это к делению… м-да… В этом кристалле столько загадок… Только где он теперь, – Капитан мучительно вздохнул, – в чьих руках, сколько бед это принесет?

– Живоглаз обладает собственным сознанием, – невозмутимо сказал Клен, – и со временем, в плохих руках, он заблокирует свои свойства. Только вот, сколько на это уйдет времени, у кристаллов очень медленная реакция.

Появился Серебряный.

– Отдыхаем, молодая поросль, – сказал он немного повеселевшим голосом, – ну что ж, новости не самые плохие. Да, кристалл в руках у Серого. И кристалл был им похищен, можно сказать, по подсказке пришельцев. Это плохо. А хорошо то, что этот бедняга, который, кстати, копал почти месяц со стороны кривого овражка; он теперь очень, очень не хочет кристалл кому-либо отдавать.

– Пока кристалл в руках Серого, это не страшно, – продолжил Серебряный. – Неподготовленному серому сознанию это ничего не даст, кроме, это, как его…

– Галлюцинаций, – подсказал Капитан.

– Да, галлюцинаций, не больше. Но вот если кристалл в руки темных попадет… о друзья, каждый наш шаг тогда будет им известен. Поэтому надо во что бы то ни стало этого Серого найти быстрей, чем его обнаружат пришельцы…

 

***

Теплые приятные волны бежали по гибкому худому телу Шимассы. Он смотрел на играющие в свете луны блики и грани кристалла и вспоминал свое детство. Прошло уже немало лет, и очень многое в памяти стерлось. Память стала особенно подводить его после Кургана, где он почти год провел в рабстве у пришельцев. Пришельцы пичкают своих рабов «плесенью забвения». После нее обычны провалы в воспоминаниях. И вот волшебная сила кристалла воскрешает то, что он потерял в первую очередь – память детства.

Как будто бы все было только вчера, а не много лет назад: большой человеческий город – они жили на его окраине, возле прекрасного своей запущенностью пустыря, прямо под городской библиотекой. Да, папа знал, где обустраивать нору, папа предвидел – лишний ум тебе в будущем не помешает, – говорил папа и был как всегда прав. Мозги у Шимассы отменные, не раз его выручали. Вот что значит детство под библиотекой.

Шимасса вглядывался в играющие загадочными колдовскими огоньками грани кристалла. Перед его глазами вставали яркие картины из давно забытой жизни, каждая картинка несла в себе целый букет эмоций, также давно забытых. И все это давало такую полноту жизни, о которой он и не подозревал.

Вот папа где-то украл детский калейдоскоп. Трубка из толстого картона, как подзорная труба, только вместо объектива цветные стеклышки. Он вспомнил ее так отчетливо, вспомнил даже, какой рисунок был на трубке. И как он целыми днями разглядывал загадочные колдовские узоры. И кристалл у них в норе был. По форме похож на этот, но меньших размеров. Его мамаша украла еще до его рождения. Впрочем, сравнивать нельзя; то была обычная стеклянная подделка, а здесь…

Шимасса оторвал глаза от играющих колдовских бликов и едва не закричал от ужаса – он был не один. На обрывке тонкой металлической трубы, что торчала из стены, сидел местный поп Борис и сурово смотрел на него. (Краснокутовский батюшка каким-то немыслимым образом разместился на крохотном кусочке тонкой трубы.)
Шимасса быстро закрыл кристалл лапами.

– Отдай его мне, – сказал отец Борис монотонным замогильным голосом. Не меняя своего положения на трубе, он протянул в сторону Шимассы руку. Рука каким-то неестественным образом стала удлиняться, растягиваться, словно резиновая. Шимасса схватил кристалл и кинулся с ним к выходу из норы. Но перед тем как покинуть нору, он оглянулся – никакого отца Бориса на трубе не было.

Какое-то время Шимасса стоял, боясь пошевелиться и слушая, как бешено колотится сердце. Поп Борис больше не появлялся. Шимасса осторожно вернулся к столику. Еще немного посидел, держа завернутый в тряпку кристалл в лапе, чтобы сразу с ним бежать, если появится поп. Однако тот так и не появился.

Постепенно к нему вернулась способность думать. Включив свои «отменные библиотечные мозги», он сразу же понял, что с ним только что было. Он даже слово об этом знает, из умных человеческих книжек – галлюцинация. Конечно, это она, сколько он этих галлюцинаций в Кургане пережил. Обманные образы кажутся такими настоящими, даже говорящими и осязаемыми; однако стоит прекратить их воспринимать всерьез или просто поменять свое положение в пространстве (как он сейчас сделал), и обманные образы тают.

Все ясно, – заключил Шимасса, – Живоглаз (так тебя называют) испытывает меня на прочность. Мол, а достоин ли ты, Шимасса, хранить такую дорогую вещь? Одно ведь дело украсть, другое сохранить… Что ж, я докажу, что достоин, Шимасса теперь никого не будет бояться.

Он снова извлек Живоглаз, положил на него свои лапы и попытался войти в прежнее состояние. Увы, воспоминаний из детства больше не было. Вместо этого Шимасса обнаружил себя в пустом и пыльном коридоре, с высоким сводчатым потолком. Это был Коридор Забвения, он сразу его узнал. Так этот коридор называют пришельцы. Он и другие пленники Кургана много раз по нему бродили под воздействием плесени.И вот опять Шимасса в том же коридоре, опять он бесцельно бредет куда-то, и в голове гвоздем сидит одна мысль: выхода нет, ибо выход отсюда один – смерть и полное забвение. Забвение…

Обычно Шимасса доходил по Коридору до определенного места – это был внезапно открывшийся ему какой-нибудь уютный закуток, застеленный тряпьем, – он зарывался в тряпье и сладко засыпал, чтобы опять проснуться в ненавистном Кургане.

Вот и в этот раз Шимасса дошел до такого закутка и собирался, было, ложиться спать, как вдруг его пронзила необычно острая мысль: из коридора есть выход, а значит, есть выход и из Кургана. Надо только найти дверь. Только он подумал о двери, как увидел эту дверь в стене (как же он раньше ее не видел!), дверь была приоткрыта, яркий солнечный свет струился из-за неё, свет остро пах детством.

Шимасса ринулся к спасительной двери и вдруг почувствовал, как кто-то держит его за левое плечо. Он попытался освободиться, дернулся и обнаружил себя в своей норе. На его плече лежала холодная лягушачья лапа. Шимасса медленно повернулся, странное существо стояло за его спиной. У этого существа были перепончатые лягушачьи лапы, длинные тонкие ноги, короткое туловище с большой головой и огромная беззубая пасть.

– Отдай мне Живоглаз, – прошамкало чудовищное существо.

В первое мгновение Шимасса не на шутку испугался. Но потом страх как рукой сняло: тут, видимо, Живоглаз стал ему помогать, Шимасса не узнавал самого себя.

– Ты призрак, ты мой собственный страх, брысь! – зашипел он и плюнул на чудище. И чудище исчезло. А он, забыв всякую осторожность, дерзко захохотал: – Нет, никому я тебя не отдам, – сказал он кристаллу, – ты мой, мой!

Шимасса закрыл глаза и крепко прижал Живоглаз к груди. Под его ногами качнулся пол. Он полетел, но не вниз, как бывало под плесенью, а вверх, сквозь потолок своей норы, сквозь крышу, выше и выше, прямо к далеким мерцающим звездам.

Шимасса был свободен.

 

Подпишитесь

на рассылку «Перекличка вестников» и Новости портала Перекличка вестников
(в каталоге subscribe.ru)




Подписаться письмом