Не искушаться видимым господством зла и не отрекаться ради него от невидимого добра – есть подвиг веры. В нём вся сила человека. Кто не способен на этот подвиг, тот ничего не сделает и ничего не скажет человечеству. Люди факта живут чужой жизнью, но не они творят жизнь. Творят жизнь люди веры.

Владимир Соловьёв

(Из речей в память Достоевского)

Высвобождение от влияния рм-демона сопровождается колоссальными затратами душевных сил, последующим чувством опустошенности, но вместе с тем, желанием жить и радостью, вызванной сознанием того, что снова свободен и можешь дальше сам творить свою жизнь.

Сергей Сычёв

Разоблачая зло, нельзя забывать, что это борьба с ложью, с самим злом, а не со злыми, не с теми несчастными, кто заболел злом и попал под власть его чар. Страдальцы могут выглядеть весьма самодовольными, чаще так и бывает, но ведь состояние это очень краткое, поверхностное. Ложно структурированное время, а это и есть путь зла, разъедает личность в тайной её глубине и только потом становится зримым. Бесстыдство и самоуверенность оборачиваются жгучим стыдом, когда плоды зла делаются явными, а плоды его – всегда распад, обезличивание и гниение. Дух небытия приводит только к небытию, чего бы он ни обещал и сколько бы ни соблазнял похотью бытия, итог будет один. Зло лишь болезнь, изолгание, искажение, вторжение растлителя в душу живую, но душа человеческая – христианка по самой своей сути, и суть эта нерушима.

Человек свободен не потому, что завоевал себе свободу, но потому, что он образ и подобие Божие. И сколько бы этот образ ни искажал дух пошлый, человеческая природа рано или поздно возьмёт своё и обратится к подлинному бытию, вернётся на Духовную Родину, в свой Отчий Дом. Обратится и сам Великий Инквизитор. И это провидит Христос – как Божий Замысел о его заблудшей душе, провидит её Будущее. «Он вдруг молча приближается к старику и тихо целует его в его бескровные девяностолетние уста. Вот и весь ответ. Старик вздрагивает… Поцелуй горит на его сердце, но старик остаётся в прежней идее.» Так заканчивается великая поэма, но не заканчивается на том ни человеческая история, ни судьба бессмертной души самого Инквизитора. Свобода на то и свобода, чтобы придти свободно к возгоранию истины внутри своей судьбы. Путь этот может быть долгим, но это Путь Домой. И уже не мальчиком, но мужем вернётся блудный сын к Отцу. Зло лишь испытание свободы, школа свободы, без которой нет ни подлинного творчества, ни подлинной веры, ни подлинной любви, ни человеческого достоинства. Зло временно, у него нет корня в вечности. [10]¹

Счастье человека не критерий истины, но сама Истина свой критерий. Когда жить интересно – это счастье. Зло не интересно, оно пресыщает. В Океане Истины нет зла, нет самодовольства. Но чтобы выйти к Океану и войти в Него, нужно, видимо, сперва побарахтаться в луже. У каждого времени свой срок – и  длительность пути зависит от концентрации проживаемого мгновения. Человек не плоское, временное, слабосильное и презренное существо, как думает и пытается внушить нам Великий Инквизитор. Замысел о человеке – Богочеловек. И только Он вносит смысл в наше бытие и только ради Него стоит жить и нести крест свободы, вопреки железной логике всех «объективных фактов».

Ложь эта логика и эти факты, марево и гипноз! Путь, Истина и Жизнь нам показаны, наш идеал и наша цель нам явлены во плоти – и Царствие Божие внутри нас. И бремя Его легко. И искать нужно Его прежде всего, остальное приложится. Братьями мы станем друг другу только в Доме Отца. Братство вытекает так же естественно из внутренней природы ставшего братом, как и вражда – из природы того, кто ещё завидует другому и зависим от внешнего. Любая попытка соорудить братство вне Отчего Дома – это имитация, ханжество. Суть нравственности в том, что средства и есть цель. И она внутри нас. Всё в человеке определяется только внутренним содержанием, всё внешнее вытекает только из него. Подлинность нельзя сымитировать, ею можно только быть. [11]²

Цель зла, под каким бы прикрытием оно ни являлось, – внушить нам чувство бессилия перед могуществом князя мира сего, заставить опустить руки. Так происходит пленение злом. Воля становится суицидально направленной. Воля к небытию может доставлять сильнейшее наслаждение, вплоть до эротического экстаза: спазмы унижения – чужого или собственного – главная награда на пути зла. Этим иррациональным и почти неосознаваемым наслаждением от саморазрушения, куражом падения, освобождением от восхождения, облегчением от иерархии качеств, от груза сомнения, от ответственности за личный выбор, от  чувства вины – и манит нас, и засасывает наши души мистическая музыка Ада.

Но никогда Ад не удовлетворяет разжигаемой жажды, даже жажды небытия! И наступает пресыщение и похмелье. Освобождение из инфернального рабства происходит при возгорании в глубинах человеческого духа его тайной свободы, его творческого начала. В живом диалоге с судьбой происходит освобождение от зла, от всего чуждого, что вторглось в твою жизнь и присосалось к её времени и любви. Человек никогда не остаётся один на один со злом, нужно лишь свободно принять Помощь. Это внутренняя Помощь, а не внешнее чудо. Чудо возгорается от веры, а не вера – от чуда. И никакие знания не спасут, если в сердце погасло солнце веры. [12]³