Приложения

[1] …В ком усилилась гордыня, умственная и духовная лень после прочтения трактата, тот не выдержал грозного испытания, через которое проводит Роза Мира своих рыцарей. Тот откатился дальше и ниже от понимания её идей, чем был до момента, когда впервые взял в руки эту необычную книгу. Такова её великая тайна: встретившись с ней, нельзя остаться тем же, кем был до встречи, – это рубеж... Открыв первую страницу Розы Мира, оказываешься как бы на эскалаторе, ведущем к горним вершинам духа, но лента движется навстречу тебе. Прочитав книгу, нельзя сойти с этого эскалатора, успокоиться и отдохнуть – остановка в развитии на нём равносильна деградации. Причём, чем самоувереннее чувствуешь себя – тем быстрее катишься вниз. (Искушение трактатом.) ¹

…Вы вкладываете в слово «культура» исключительно понятие автономной светской культуры. Даниил Андреев, как и большинство гениев XX века, принадлежит уже новой эпохе, опережает своё время. До гуманистического этапа не было таких чётких границ и таких замкнутых на себя автономий, как культура, религия, наука, философия, искусство и т.д. Ньютон или Паскаль, хотя мы привыкли их воспринимать уже в контексте гуманизма и причислять к науке, были богословами, философами (а Ньютон – ещё алхимиком и астрологом) и уделяли этим дисциплинам не меньше таланта и времени, чем «чистой науке». Не стоит свысока иронизировать над алхимией и астрологией – мы сейчас воспринимаем их исключительно сквозь безрелигиозно-научную парадигму, сами того не замечая.

В автономном состоянии и религия, и культура, и философия, и наука подошли к своему завершению, дальнейшее их развитие возможно только во взаимном проникновении (обогащении – обогощении) этих замкнутых сфер, в их творческом синтезе. И Даниил Андреев дал нам наглядный пример такого синтеза. И не только он: то же начало синтеза мы можем наблюдать у большинства русских религиозных философов и вестников Серебряного Века, а со стороны науки – у школы Н.А. Козырева. Это одна тенденция.

Религия есть часть культуры, до эпохи гуманизма так и было: никакой безрелигиозной культуры не существовало никогда, кроме этой эпохи (культура от слова «культ»). И недаром Даниил Андреев называет «метакультурами» национальные сегменты планетарного космоса, а не «метарелигиями». В остальном, у Вас те же аберрации, что у любого поклонника любого автора: он выше всех. Тут спорить бессмысленно. Для моей «Розы Мира» Достоевский, Бердяев, Волошин и т.д. дали никак не меньше, чем Даниил Андреев. Это разные грани одного духовного кристалла, разные личностные проекции одной Вести-истины. А услышать эту Весть-истину по-настоящему можно лишь в перекличке её граней, а не сводя всё к одной лишь проекции. Сама постановка вопроса «меньше-больше» уже ошибочна. Это проецирование банального человеческого эгоцентризма на свой предмет.

Последователей у Даниила Андреева, которые станут копировать его терминологию и его образы, не будет: такое в культуре никому не нужно. Придут те, кто творчески развивает его мифологию, но не подражает ей буквально. Будущее последователей Даниила Андреева лежит в широком культурном и религиозном контекстах, а не в провинциальном поклонении одной лишь системе образов и терминов.

Другой типичный для родонизма крен: чрезмерная сосредоточенность на инферно, восприятие зла чуть ли не как равного игрока на одной «метаисторической доске», меряющегося силами с Провидением; восприятие истории как арены выяснения «кто сильнее»: Свет или Тьма. В эссе «Человеческий фактор» я писал о натуралистическом понимании родонистами андреевского тезиса «недовершённости миссии Христа», а здесь – на примере такого существа как уицраор о характере его связи с нашей исторической действительностью. Вообще характер связи иных миров с нашей исторической и душевной реальностью почти не раскрыт у Даниила Андреева и мыслится его последователями по аналогии с природным порядком, что приводит к тяжелейшим духовным и смысловым искажениям.

Ещё один существенный момент: это разное понимание у нас собственно «духовного». То, что Вы называете «духовидением», является в точном смысле слова прозреванием в иные слои материальностей, то есть, как бы Вас это ни коробило, именно раскрытыми «оккультными способностями» (все тонкие материи и есть оккультное – по определению). Духовное – опять же в точном смысле слова – это не тонкие (оккультные) органы чувств, позволяющие воспринимать иные слои материальностей, но способность внести в увиденное смысл, ценность и качество. Духовность вообще не орган чувств. Прозревают в иные миры многие, но осмыслить и вписать увиденное в контекст мировой культуры и мировых религиозных систем могут лишь единицы. Духовидение – это способность осмыслять увиденное, различать духов. И в нашем мире духовидение нужно никак не меньше, чем для обозревания иноматериальных панорам: без подлинного духовидения не понять в нашем мире ни одного значимого исторического и культурного события, ни одного человека, ни одной книги.

Достоевский был духовидцем не меньше Андреева, но Достоевский прозревал иные миры через внутренний мир человека, а Даниил Андреев – больше «географически», что ли: через призму истории, мифологии и культуры. Средневековые мистики прозревали высочайшие миры, но они их воспринимали и описывали в религиозно-богословском контексте. Бердяев был одним из мистически одарённейших философов нового времени, но описывал открывшееся ему через философско-историософский контекст. Величайшим мистиком и духовидцем был Максимилиан Волошин, и он создал свой неповторимый живой контекст истины. Подлинным духовидцем был и Н.А. Козырев (как Ньютон и Паскаль), но осмыслял и описывал прозреваемое на языке науки (новой религиозной науки). «Роза Мира» Даниила Андреева лишь одна из граней русской Розы Мира, которая в свою очередь лишь одна из граней всечеловеческой Розы Мира. И для неё Шри Ауробиндо или Герман Гессе дали никак не меньше Даниила Андреева.

В самом разделении «поэзии» и «прозы» по формальному признаку кроется коренная ошибка, а понимание поэзии не как творческого познания мира, а как иллюстрации или одёжки для уже готового содержания, – свидетельствует об онтологическом непонимании поэтического творчества как такового. А при таком непонимании бессмысленно уже обсуждать поэтическую конкретику.

«Можно было не уметь зарифмовать и двух строф, и вместе с тем, написать тот же самый текст.»

В принципе невозможно. Текст «Розы Мира» мог написать только гениальный поэт. «Рифмовать» и поэзия такие же синонимы, как «заниматься любовью» и любовь. Разве половой акт основное свидетельство и смысл любви? То же и с поэзией. Духовное – это прежде всего любовь. И Чехов, не обладавший мистическим чувством и ни в какие иные материальные слои не прозревавший, по силе своей любви к миру и к людям и по глубине понимания человека (которое даёт только любовь – подлинная духовность!) был в тысячу раз духовнее всех «духовидцев-эзотериков-экстрасенсов» (им же несть числа). Только любовь даёт способность различения духов, главную духовную способность, без которой всё будет ложь, сколько ни путешествуй «колумбо-магелланово» по иным материям.

К слову, географическая аналогия неслучайна у Даниила Андреева: она как раз соответствует его «географическому» контексту в описании иных миров. Но «Колумбы любви, истины и духа» не равны, как и на Земле, так и в иных мирах, Колумбам географических открытий. В духовном мире обителей много, планов не счесть. Слишком повлияла андреевская «географическая аналогия» на восприятие духовного мира его последователями, сузившими духовное пространство до иноматериального; а им кажется, что расширившими.

Материализм может быть и религиозным, если духовные события понимаются по аналогии с явлениями мира сего. И натурализм может быть мистическим, когда мистические сущности и духи воспринимаются по аналогии с природным порядком, царством необходимости. Мистический натурализм, как и простой натурализм, ровным счётом ничего не даёт для духовной жизни, ничем не обогащает дух: он лишь расширяет границы мира сего. Это не духовное и внутреннее расширение, а природное и внешнее.

Библия написана стихами. Коран написан стихами. Откровение Иоанна Богослова написано стихами. Евангелия написаны стихами. Эпос всех народов мира написан стихами. К этому же ряду относится и творчество Даниила Андреева. Пророки писали не под диктовку, а в высшем творческом напряжении – из глубины духа они слышали Откровение и воплощали его в том культурном контексте, в котором пребывали, а не Бог или даймон им диктовал строфы («смысловые аккорды»).

Творчество Даниила Андреева органично для контекста русской мысли и русской литературы, а пока мы будем выносить Андреева за скобки, а «всё остальное» держать в скобках, как «литературу» (свысока), мы не выйдем из провинциального и в общем-то глуповатого (подросткового) положения в русской культуре (мы – т.н. «рм-сообщество»). Достоевский – вершина мирового откровения о человеке и Лике Христа в человеческой душе, до таких глубин и прозрений не доходил ни один мистик со времён Евангелий. А Вы – «литература»...

«Сравнивайте подобное с подобным. Поэзию с поэзией, а откровение с откровением. Не надо их перемешивать.»

На каком основании Вы отказываете в откровении Волошину и Достоевскому, Пушкину и Бердяеву? Почему Андреев – откровение и принадлежит религии (сама религия этого признавать не собирается; по тем же, кстати, мотивам, что и Вы не хотите никого признавать, кроме одного автора или одного форума), а «всё остальное» (снисходительно) – «поэзия» и «литература»? На каком основании такие выводы и такая снисходительность? Ортодоксы от православия слово в слово говорят о Данииле Андрееве то же, что Вы говорите о других наших гениях, и отказывают вообще светской культуре в духовности, переводя последнюю (вместе с Андреевым, которого не воспринимают так же, как вы всех остальных) исключительно в душевную сферу.

Например, в Индии совершенно другое отношение к слову и к поэзии, чем в современном западном и российском обществе, – сакральное, религиозное, уважительное (на бытовом уровне в том числе!). Даниил Андреев много унаследовал от индуизма – и не только отношение к слову. В частности – способность индуизма к сотрудничеству и уживанию с разными религиозными системами.

Ваше отношение, господа, к поэзии обусловлено безрелигиозным этапом развития человечества (западного, включая Россию), гуманистическим отношением к религии и культуре – как обособленным областям. В индийском менталитете отделить культуру и поэзию от религии индуизма невозможно – это целостное миросозерцание народа. Такое отношение не угасало до конца и на вершинах западных и российской культур, у их гениев. И такое отношение – отношение будущего, эпохи Розы Мира, а у нынешних рм-читателей и к поэзии, и к культуре отношение прошлого, гуманистического человека, не имеющее ничего общего с отношением самого Даниила Андреева, сколько бы цитат тут ни приводилось из его трактата. Для меня важнее всех буквалистских доказательств сам процесс создания «Розы Мира»: её главы перемежались с написанием поэм и стихов на ту же тематику, и первичнее (по времени) были стихи, а потом «проза» Розы Мира (что для поэта естественно). Восприятие вами поэтического творчества как иллюстративного чуждо Даниилу Андрееву абсолютно.²

Также меня потряс факт, что уже смертельно больной Андреев, когда не мог читать сам, просил жену читать ему вслух, в частности Достоевского (те романы, что он читал много раз!). То есть, потребность в чтении была основой его духовного строя, он не мог не удовлетворять своей жажды – до последнего вздоха, а вот среди андреевцев эта потребность находится в зачаточном состоянии. «Дети минут», как выразился Цой (которого тут, вслед за Волошиным и Бердяевым, окрестили «деструктивным автором»).

[2] Чтобы не перепевать самого себя, привожу здесь отрывок  из статьи «Интернет и Роза Мира»:

Каждый человек находился когда-нибудь в каком-то объединении: творческом или научном сообществе, клубе, союзе; был или является членом церкви или религиозной общины, участником этического содружества или кружка по интересам и т.д. Окунаясь в рм-сообщество, душа испытывает что-то близкое к эйфории: наконец-то я нашёл людей, с кем можно помечтать над книгой, поразившей воображение или просто заинтересовавшей своей неслыханной широтой и новизной материала, своей этической высотой и цельностью, грандиозными панорамами бытия и захватывающим дух многогранным спектром идей и т.д. Но эйфория быстро проходит, и видишь, протрезвев, коренное отличие рм-сообщества от всех других – это отличие в атмосфере (далее я перечисляю характеристики атмосферы рм-сообщества, которые уже приводил здесь, потому опускаю их).

...Роза Мира – это не секта, не религия, не творческий союз, не клуб, не этическое объединение, – это вообще не сообщество. Это – формирующееся поле для диалога. И всемирный потенциал этого поля не даёт ему застыть в ограниченном субкультурном пространстве или мировоззренческой системе, в которой озябшие души смогут найти тепло и уют. Это вообще не система, а открытое поле для диалога многих и многих систем. Отсюда отсутствие тепла и бережности друг к другу: поле продувается всемирными ветрами, в нём одиноко и холодно и ещё почти нет людей; люди отстоят на душевные и умственные километры друг от друга и не могут ни докричаться, ни услышать соседа, слишком их мало и слишком большое поле, и слишком сильно продувается оно со всех сторон…

…Любая отгородившаяся от мировых ветров и замкнутая на себе рм-ячейка превратится в пародию на секту. И в этом наше спасение! Нам никогда не удастся создать рм-сообщества, потому что это сообщество – весь мир и всё человечество…

…РМ-сообщество – это ансамбль сообществ и культур, учений и школ, гениев и святых, церквей и наций. Отдельного здания, воплощающего весь архитектурный ансамбль, не бывает: нет и быть не может отдельного рм-сообщества, отдельной рм-концепции, ибо это сообщество и эта концепция является ансамблем сообществ и диалогом концепций. В этом его неслыханная новизна и всемирность – его нельзя потрогать и на него нельзя указать: вот оно, рм-сообщество. Оно – весь мир, ставший ансамблем. Роза Мира вся в других и вся сосредоточена на других, а не на себе, – в этом её сила и притягательность. Но указать на Неё – вот Она, Она здесь – не сможет никто, ибо Она везде: она в диалоге и братстве своих детей, растворённая в воздухе и Сама ставшая живым воздухом. Диалога как такового нет – есть субъекты диалога; а диалог между ними либо возможен, либо невозможен. Она сделает так, что диалог станет возможен. Но Сама никогда не будет одним из субъектов этого диалога.

Этот текст я писал два с половиной года назад, с тех пор мне пришлось поменять характеристики рм-сообщества на более безрадостные и придти к более жёстким выводам относительно того духа, что стоит за этим сообществом и руководит им.

[3]Ещё один отрывок из «Интернет и Роза Мира»:

Книга «Роза Мира» Даниила Андреева в гуманитарной культуре стала тем же, чем в химии Таблица Менделеева. Андреев помог увидеть целокупно разрозненные фрагменты, показал органические взаимосвязи самых различных явлений. Не только сложность и объём духовного опыта, но и новизна жанра мешают до сих пор специалистам отнести эту книгу к серьёзным явлениям культуры в той или иной области. Именно потому, что творчество Андреева не укладывается ни в одну из известных классификаций. Это новый жанр в европейской дифференцированной культуре – стык и синтез религии, мифологии, науки, философии и искусства. За таким жанром будущее. Но Таблицы Менделеева – как таковой – нет в природе, и рассматривать её в отдельности от химических элементов, саму по себе, так же странно, как изучать творчество Андреева в отрыве от того, чему оно посвящено: это попытка понять перекличку вестников без самих вестников, а лишь через творчество одного из них, помогающего нам эту перекличку услышать во всём её объёме. Такая попытка обречена стать мёртвой абстракцией, лишённой предмета и уводящей в бесконечные схематизации (по сути, в переливание из пустого в порожнее).

Чтобы достигать целей, надо стремиться не к ним, а к Цели, к недостижимому Идеалу; только тогда достигаемые цели не превратятся в фетиши, тварное не заслонит собою Творца. Поклонение твари наказуемо – и достижение только достижимых целей приводит к подменам и искажениям в существе самого достигаемого предмета, потому что гаснет видение сверхзадачи и решение конкретных задач теряет внутреннее содержание, связывающее разрозненные цели в единое целое. Всё начинает рассыпаться на частности, воспринимающие себя самодостаточно. Так рождаются идолы. Только сверхличная цель держит в узде средства – цель достижимая вынуждает постоянно корректировать средства и шаг за шагом уводит к своей противоположности (к своей «обезьяне»).

Чтобы не искажать путей, надо видеть Путь. Думать о популяризации идей, значит не верить в силу истинности этих идей без их упрощения (искажения), в итоге не уважать не только людей, но и сами идеи. Форма и структура в искусстве являются его воплощённым содержанием: творческий замысел Даниила Андреева – это мифопоэтический ансамбль, по аналогии с ансамблем архитектурным. Ансамбль не материален – материальны здания, его составляющие. Поэтому Звента-Свентана (по Даниилу Андрееву: выразительница Вечной Женственности, Невеста Планетарного Логоса) не воплотится в нашем мире, не создаст ни новой религии, ни новой концепции. Роза Мира – это ансамбль религий и концепций, созданных ранее, это их ставший диалог.

[4] Заметка «Рыжий клоун на арене форума»:

Юмор – инверсия разума.

Как пятно клеветы к человеку, прилипает к слову ложная ассоциация и морочит ум, мешает отличить подлинник от фальшивки. Так за словами «Небо», «Рай», «Мир горний» увивается какая-то благочинная скука, какое-то ханжеское отсутствие воздуха, юмора и смеха.

Чувство юмора, как и чувство прекрасного и чувство высокого, неотъемлемая часть Дара Божьего. Но есть юмор талантливый, настоящий, весёлый и тонкий; а есть «как бы юмор» – подражание и кривлянье. Чтобы научиться отличать подлинник от подделки, человеку дан вкус; а воспитывается он только созерцанием образцов, проверенных Временем.

Безлюбый смех – порождение пресыщенного и скучающего рассудка – разрушителен. Его пафос –уравнять на плоскости любое возвышенное чувство, надругаться над чистотой искренности.

Есть смех, стряхивающий, как пыль, косную тяжесть заблуждений, выводящий из тщеты и затхлости на воздух и поднимающий над суетой. Это смех окрыляющий, помогающий избавиться от излишнего напряжения душе, погрязшей в сиюминутном. Это живой глоток свежего воздуха.

Больше всего на свете именно смеха не выносит чёрт, по утверждению Гоголя (как никто знал, что говорит!). И цепенея от страха, цепляет чёрт на свою морду маску «шута», подражает небесному смеху, нестерпимому для бледной скуки преисподней. Но нет в его юморе юмора, потому что нет любви.

Поддельный «юмор» вампиричен, он приносит только опустошение, «обезвоздушивает» души,низводит человека до уровня быдла. А выхолощенный изнутри, бессердечный «юмор» постмодернизма превращает человека в рассудочный автомат, в нравственного импотента.

Поддельный «юмор» преследует одну лишь цель (только она и манит по-настоящему и не даёт покоя «жаждущему зрелищ») – задеть собеседника, найти у него, тыкая наугад в его душу, слабое место (самое дорогое и потому беззащитное), вонзить туда свой ядовитый шип и посмотреть, как эта тварь дёргается. И вот, от созерцания «глупого, эмоционального дёрганья» ужаленной «юмористом» души, появляется на его губах самодовольная улыбка вампира. Кто видел такую улыбку, когда щупальце ищущего на ощупь «шутника» попало в вожделенную цель, тому не надо ничего объяснять: чувство брезгливости не нуждается в доводах разума.

Не возвысить над суетой, а погрузить в неё, унизить и уязвить (причём унижается – лучшее, доброе, детское в человеке; а отнюдь не его пороки); не придать сил, а отобрать силы; не окрылить, а опустошить; не отмыть от грязи, а окунуть в грязь, – вот тайные цели такого «шута» и плоды, по которым только и надо судить. По методам и приёмам судить невозможно: форумные графоманы бывают виртуозами подражания; но посмотри на следы от их слов в душе своей – и не ошибёшься.

Интернет-форум одна из самых заманчивых арен для самоутверждения «рыжего клоуна»: здесь необходимой публики предостаточно и достичь желаемого можно без особого труда, а главное – «без угрозы немедленного наказания на теле».

Юмор – это божественная открытость разума парадоксу. А научиться отличать подлинное от фальшивого – одна из главных задач человека в жизни.

[5] Ещё отрывок из статьи «Интернет и Роза Мира»:

Структура форума – структура газеты. Если книгу читают с начала: от первой главы к последующей, то газету – с конца: от последнего выпуска к предыдущему, и мало кто доходит до начала; то есть, уже в самой структуре форума заложена невозможность обозреть его в целом, как книгу. Чем значимее произведение, тем реже оно появляется, так как требует от своего создателя сил, уединения, труда, времени. Таких же сил, труда и времени оно требует для своего осмысления: понимание – творческий процесс. Чем значимее произведение, тем иллюзорнее его шансы стать передовицей в газете или хитом на форуме, просто из-за их горизонтальной структуры. <…> Структура форума оставляет на поверхности пену, «пустые бочки, что громче гремят». Чтобы прочитать текст по диагонали и тут же отреагировать, нужны определённые способности (хлестаковщина). Так, по «закону Архимеда-Хлестакова», формируется форумная среда. <…> На форуме вечные ветки – это ветки скандальные, выяснения отношений, имитация творческого кипения. Среда, ориентированная на новенькое, враждебна новому, и коснее такой среды нет. <…> Делать ничего – это и есть тепловая смерть.

[6] Выдержки из моего обращения к главному идеологу постмодернистского крыла родонизма:

Ты идеолог всех этих демократических форумных экспериментов, поэтому у меня все вопросы (уже третий год!) только к тебе. Ты бы мог вдохновить появление своеобразного ресурса, который не создать никому, кроме тебя, но вместо этого занимаешься какими-то (прости: но скучнейшими же!) игрищами. Ведь можно (наверное) сделать демократический форум (по духу!), а не имитацию, но для этого надо подойти к задаче посерьёзнее: учесть специфику Сети, культурологического проекта, его принципиальное отличие от государственного учреждения, учесть опыт других форумов и т.д. и т.п.

Нельзя вместить необъятное в один ресурс, поэтому я лично заинтересован в появлении уникальных проектов, с которыми можно вести диалог и создавать нечто большее, чем один форум. Интеграция возможна только между абсолютно независимыми ресурсами, то есть находящимися на разных доменах и создаваемых разными авторскими коллективами. Свобода выбора достигается не внутри одного ресурса, а свободным циркулированием авторов и читателей в Сети. На эту свободу не может повлиять ни один админ. Но соблазнить формальной свободой и погрузить в фантом – может, если обладает специфическими способностями.

«По разную сторону баррикад» находятся не разные форумы, но имитаторы и созидатели. Только ресурсы, имеющие своё лицо, способны создавать интеграционные самоорганизующиеся системы. Всё и везде зависит от внутреннего содержания и определяется им. Все демократические институты создаются в реале и работают только в реале, а на форуме люди пишут и читают, а не живут. Люди могут познакомиться на форуме (и форум работать как сайт знакомств), но семьи создаются уже в реале, а не на форуме. Обсуждать административное обустройство форума и полагать, что это корень всех проблем, всё равно что пытаться зачать в виртуальном пространстве ребёнка и перебирать различные способы этого процесса (я не понимаю, как можно столько лет не видеть абсурда в абсурде!).

Надо оставить государственные аналогии по отношению к форумам. От этой риторики – магия языка! – все беды: разруха в головах. Форум – это интерактивный журнал, и главная забота его актива – его содержание. СУ для форума не имеет никакого значения, пока его администрация не приходит со стороны на готовое и не получает зарплату. Не бывает власти без рычагов принуждения. Никакой «кратии», ни демо-, ни любой другой, без таких рычагов не существует: убери рычаги принуждения – и государство исчезнет как таковое. Навязывать форуму административные схемы бессмысленно: люди собираются там, где им интересно, и никакими СУ тут ничего не изменишь. И никто не вспомнит о СУ, если ему будут интересны тексты на форуме. Если ты чувствуешь призвание к построению демократических институтов, то их надо строить в реале. На форуме же, кроме имитации демократии, ничего не получится, как не получится и самого форума, содержанием которого станет вечное обсуждение СУ, превращённой в фетиш. Читателю наплевать, как устроена администрация типографии, ему не наплевать на одно: интересная ли книга на выходе получилась. Открыть форум с любой СУ – элементарно (в рм-поле открывали десятки, где они?). А вот создать ресурс со своим содержанием, творческим и человеческим, очень непросто. Вместить в один ресурс всё и сделать его одинаково для всех свободным – невозможно в принципе. Свобода достигается только разнообразием проектов; а полнота содержания – их добрым взаимодействием.

Административная сторона в искусстве – дело десятое. Мне странно, что этой стороне в течение нескольких лет уделяется такое повышенное внимание в рм-поле, а стороне творческой – почти нулевое. А всё должно быть наоборот. Тогда и отношение к «виртуалу» будет меняться у людей. Разве сам факт создания чего-то нового – это причина развала старого? Специально никто никого не сортирует (да и рычагов, собственно, нет таких) – сортирует жизнь. И отменить это невозможно никакой СУ. В культурном поле без сортировки по качеству (если хочешь, по способностям) вообще ничего сделать нельзя. Не противопоставлять надо форумы друг другу, но дополнять. И не по административному устроению, но по содержательному качеству. Фантомы недолговечны, но плоды погружения в них могут быть тяжкими для души: «следование по привычке» может увести душу в непролазные духовные дебри, выходить из которых всё равно придётся рано или поздно. Но чем дальше (дольше) в них углубляешься, тем труднее будет решиться на обратный путь. А потом и желаниепропадёт: дебри понравятся, станут своими…

…А я и высказался именно по сути твоей программы, твоей программы, ибо остальные программы суть ответвления твоей: подмена форума государством – это и есть суть твоей программы. Моя программа одна – не иметь никаких программ, а сосредоточиться на содержании форума. Административное устройство форума меня волнует не больше, чем кишечный тракт у того, с кем я общаюсь. Сделать СУ работающей и незаметной проще простого, никакие многостраничные программы тут не нужны, достаточно элементарных правил и воли нескольких человек (актива форума) эти правила соблюдать. Всё, и никакой разрухи. Моя программа укладывается в формулу «подобное к подобному». И это единственное, что реально работает на форуме, остальное – маскарад. Какова подлинная цель этого маскарада? – вот вопрос, на который нужно искать ответ, а не в вариантах «конституции форума».

Твоя программа направлена на то, чтобы вместо творческой составляющей на форуме кипели административные страсти. При отсутствии реальных административных рычагов (а на форуме они отсутствуют по определению) все эти пункты конституции – «филькина грамота», «дышло», которое ты можешь вращать, куда захочется, до бесконечности, а это приводит к тому, что «кишечник форума» работает так бурно, что нет никакой возможности сосредоточиться на чём-нибудь другом, более занимательном. Это забавы: тебе нравится почему-то писать все эти «конституции» и «программы», нравится сам процесс написания «пунктов», а всё остальное – хоть трава не расти. Мне же непонятно, как может нравиться такая скука. По всей видимости, это всё то же наше с тобой коренное отличие в понимании свободы. Свобода по букве – самое лучшее, что можно придумать, чтобы скрыть тиранию по духу. Какой смысл обсуждать детали, если есть претензия к самой идее, к самой сути? Именно в обсуждении деталей административного устройства и сокрыта ловушка.

Повторяю: мои мысли относились именно к твоей программе, которую ты столько лет продвигаешь в рм-поле, а детали этой программы меня не волнуют, они не играют никакой роли. По деталям ты бы приветствовал любую критику, потому что она и есть то «топливо», ради чего вся эта программа пишется: питать «административный восторг». А вот критика по сути – это уже, извините, ни в какие ворота, это покушение на приток «топлива». И поэтому по отношению к такой критике запускаются все имеющиеся в наличии механизмы подавления – модераторы наглядно показывают «политику двойных стандартов», закрывая глаза на вопиющее хамство и придираясь к незначащим мелочам в постах, где есть критика сути. И никакие «конституции» ни им, ни тебе тут не указ (и нигде на форумах они не указ).

Что меня больше всего в тебе поражает: при философском складе ума и внешней стихийности какая-то почти лукавость и склонность к политическому интриганству. Извини, что перешёл на личность: я имею в виду не столько черты твоего характера, сколько смысл того, что ты с таким неутихающим напором делаешь в рм-поле. Словно два разных человека: философ и администратор, причём администратор в самом дурном, бюрократическо-утопическом смысле слова. А так как на форуме вся эта бюрократия абсолютно безответственное занятие, то страсть к таким играм усиливается и не знает удовлетворения. «Виртуальная бюрократия» (виртуальная в прямом смысле слова: фантомная) – это вывих формального понимания свободы, обратная сторона всеядности и нежелания сделать выбор, попытка оградить себя буквой от безмерности... Ладно, здесь спор длиною в жизнь. Беда в том, что любая игрушка надоедает и её выбрасывает наигравшийся ребёнок или ломает, а в твоей игрушке задействованы живые души, вот в чём твоя главная будущая проблема, на мой взгляд...

[7] Я так много цитирую здесь «Достоевского и последующих»³, но мне хочется цитировать гораздо больше текстов, начиная с «Поэмы о великом инквизиторе» и того, что написано русскими мыслителями о ней, и заканчивая книгой «Истоки и смысл русского коммунизма» Н.А. Бердяева. Замени там «коммунизм» на «родонизм» – и две трети текста можно приводить как точнейшее описание сути явления, вплоть до превалирующего душевного типа и характерных черт человекоорудий обеих доктрин.

М.Н. Эпштейн в своей работе «Роза Мира и царство Антихриста: о парадоксах русской эсхатологии» проводит параллель между «Великим инквизитором» Достоевского и «социальной утопией» самого Даниила Андреева , а не родонизма!

Привожу один абзац из темы «Опавшие иглы»:

За всем этим скрывается старый проверенный приём – создание ложной альтернативы. Тирании сверху противопоставляется не подлинная созидательная свобода, а своеволие, эгоизм, индивидуализм, которые приводят к духовной тирании прямее любого внешнего насилия. Эту квазиальтернативу – «великий инквизитор или своеволие» – раскрыл и разоблачил Достоевский, один из вдохновителей и друзей сердца Даниила Андреева; поэтому искать у самого Андреева измену тому, что является его глубиннейшим опытом, вдохновенным наитием, значит, не понимать главного ни в Достоевском, ни в Андрееве, ни в самом существе их духовной эстафеты.

[8] Моё обращение к сатанистам на правом рм-форуме:

Ваша критика христианской Церкви и пропаганда Люцифера на розамирском форуме – издёвка не только над Розой Мира, но над духовной свободой человека вообще. Что потакать сатанистам под маской «свободы и демократии» есть угроза для самой этой свободы и демократии и что каждый шаг сатанистов, как большевиков или фашистов, есть лишь шаг к власти и выдавливанию Света, в какие бы одёжки ни рядились они из тактических соображений, об этом предупреждали неоднократно идеологов данного рм-форума. Стратегия сатанистов неизменна – захватить ресурс (мир). И непонятно, зачем было читать Андреева, если в упор не чувствовать и не видеть страшной опасности заигрывания со служителями метафизического зла.

Никогда и нигде вашим мечтам об альтернативном безбожном мире не дано осуществиться. Любая ваша победа временна, потому что зло и добро, Бог и дьявол не вовне, но внутри нас. И своего врага и все причины разрушения любого проекта или мира, где вы одержали победу, вы носите в самих себе.

Истина вас не интересует, вас интересует только подавление собеседника любыми способами, в которых вы абсолютно себя не ограничиваете. Вступать в препирательства по букве с этим духом – дело безнадёжное, демону только того и надо – втянуть тебя в буквоедческую возню и сосать твои эмоции, а эмоции выбиваются из тебя в таких «расследованиях» самые низменные. Для этого орудия демонов не стесняются в средствах, стараются зацепить тебя за самое больное, сыграть на естественном твоём протесте против лжи. Ложь же выдаётся в неимоверных дозах, с неисповедимой наглостью и беспринципностью. Но впереди у вас голодные времена. Привыкайте поедать друг друга: сами себя загнали в этот угол.

[9]  Н. А. Бердяев. Выдержки из книги «Философия свободного духа»:

«Л. Блуа говорит, что Бог – одинокий и непонятый страдалец, он признает трагедию в Боге. Любовь к Богу подсказала ему эти дерзновенные слова. Бог страдает и истекает кровью, когда не встречает ответной любви человека, когда свобода человека не помогает Богу в Его творческом деле, когда не Богу отдает человек свои творческие силы. Как повышается ответственность человека от этого сознания!

Бог ждет от человека свободного ответа на свой зов, ждет ответной любви и творческого соучастия в одолении тьмы небытия. Человек должен проявить величайшую активность своего духа, величайшее напряжение своей свободы, чтобы исполнить то, чего Бог от него ждет. Человек не раб и не ничтожество, человек – соучастник в Божьем деле творческой победы над ничто.

Человек должен думать не только о себе, о своем спасении, о своем благе, он должен думать и о Боге, о внутренней жизни Бога, должен приносить Богу бескорыстный дар любви, должен утолить Божью тоску. Это есть долг благородства. Мистики возвышались до этого бескорыстного отношения к Богу, соглашались перестать думать о своем спасении, готовы были даже отказаться от спасения и принять адские муки, если этого требует любовь к Богу.

Бог никогда не насилует человека, не ставит границ человеческой свободе. Замысел Божий о человеке и мире в том, чтобы человек свободно, в любви отдал Богу свои силы, совершил во имя Божье творческое деяние. Бог ждет от человека соучастия в деле миротворения, в продолжении миротворения, в победе бытия над небытием, ждет подвига творчества. Не во имя свое, а во имя Божье, во имя воли Божьей человек должен быть свободен духом и должен быть творцом. Творческое призвание человека в мире требует акта его свободного самосознания, и оно должно нести с собой абсолютную прибыль в бытии. Творчество человека, продолжение миротворения не есть своеволие и бунт, а есть покорность Богу, принесение Богу всех сил своего духа.

Творческая любовь человека к Богу не только ждет от Бога спасения и молит Его о нужде человека, но и отдает Богу бескорыстно весь избыток своих сил, всю бездонную свою свободу. И если человек не принесет Богу этого творческого дара, не будет активно участвовать в деле создания Царства Божьего, если окажется рабом, если зароет таланты в землю, то миротворение не удастся, то не осуществится замысленная Богом полнота богочеловеческой жизни, то Бог будет тосковать и страдать, будет неудовлетворен в отношении своем к своему другому.

Святоотеческое сознание было занято путями спасения души, а не путями творчества. Церковное сознание давало внутреннюю религиозную санкцию тому состоянию человеческой души, которому имя – святость, но не давало религиозной санкции тому состоянию человеческой природы, которому имя – гениальность. Но есть ли путь святости и достижение святости единственный религиозный путь человека и единственное религиозное достижение? Можно ли сказать, что вся творческая жизнь человека, не лежащая непосредственно на пути святости, лишь попускается по греховности человеческой природы, но положительного религиозного оправдания не имеет? Это очень мучительный вопрос внутри христианского сознания, и нерешенность этого вопроса делает жизнь человеческую разорванной и в значительной части своей неосвященной. Путь гениальности, путь творческого вдохновения остается мирским, секулярным, несакральным, неосвященным путем. Религиозный смысл гениальности, как высшего проявления человеческого творчества, остается нераскрытым. Творчество не может только попускаться или извиняться, оно должно положительно религиозно оправдываться.

Сотворить что-нибудь в жизни может лишь тот человек, который предмет своего творчества поставил выше самого себя, истину предпочел себе. Это – духовная аксиома. Поэт может быть очень грешным человеком и может низко падать, но в момент поэтического вдохновения, в момент подлинного творческого горения он возвышается над своей низостью, он преодолевает себя. В творческой жизни есть своя праведность, без которой творчество разлагается, есть свое благочестие, без которого творец теряет свою силу.

Спасение души, искупление греха есть еще дума о себе. Творчество же по внутреннему своему смыслу есть дума о Боге, об истине, о красоте, о высшей жизни духа. Подлинное творчество всегда есть творчество во имя того, что выше человека, во имя Божье, хотя бы имя Божье для человеческого сознания было прикрыто истиной, красотой, справедливостью и пр. Творчество жертвенно по своей природе, и судьба творческого гения в мире – трагическая судьба.

Монашески-аскетическое христианство, основанное на антропологии святоотеческой, и даже не на всем святоотеческом учении, а лишь на части его, признающее подвижничество единственным духовным путем человека, брезгливо и пугливо отвращается от всех путей человеческого творчества, не может вывести из мирового кризиса гуманизма, который есть лишь обратная сторона мирового кризиса христианства. Христианство не может жить дальше, если оно останется в состоянии эпигонства и упадочничества, если оно будет жить лишь старым капиталом, не накопляя новых богатств. Врата адовы не могут одолеть христианства потому, что в нем есть вечный и неиссякаемый источник творческих сил.

Страшно изменился человек, новыми грехами он болеет, новыми муками мучится и новой творческой любовью хочет любить Бога. А представители старого закостенелого церковного сознания думают, что перед ними все та же старая неизменная душа, с исключительно старыми грехами и вопрошаниями. Человек прошел через Гамлета и Фауста, через Ницше и Достоевского, через гуманизм, романтизм и революционизм, через философию и науку нового времени, и зачеркнуть пережитого нельзя. Когда пережитый опыт преодолевается более высоким состоянием, то он входит в это состояние. Это – закон жизни. Ткань души делается иной. В мире происходит двойственный процесс, процесс демократизации и процесс аристократизации души. Раньше или позже должен быть дан положительный религиозный, христианский, церковный ответ на творческую тоску человека. С этим связана судьба христианства в мире.

Наше христианство уже иное, вечное и новое, и оно ищет нового стиля выражения. Оно неклассично, нестатично, потому что оно обозначает бурное духовное движение, напряженный динамизм, не нашедший еще себе адекватной символики. Христианство на вершине новой истории есть неизбежно христианство, пережившее развал и крах гуманизма, бури революции, великое напряжение раздвоенной человеческой мысли, искания человеческой свободы и творчества. Старый стиль культуры в нашу катастрофическую эпоху уже невозможен.

Человечество в христианский период истории раздавлено и разорвано противоречием: христианство без человеческого творчества и человеческое творчество без христианства, Бог без человека и человек без Бога. Любовь к Богу нередко превращали в ненависть к человеку. Движение христианства к полноте есть преодоление этой разорванности, есть положительное раскрытие Богочеловечества, соединение двух движений, сочетание христианства и творчества.

И наступают времена, когда все яснее и яснее становится, что лишь в христианстве и через христианство может быть спасен самый образ человека, ибо стихии мира сего истребляют образ человека. Творчество человека возможно и оправданно, когда оно есть служение Богу, а не себе, когда оно есть соучастие в Божьем творчестве.

Если слово «мистика» происходит от слова «тайна», то мистика должна быть признана основой религии и источником творческого движения в религии. От непосредственного и живого соприкосновения с последней тайной рождается религиозный опыт. Омертвение религиозной жизни преодолевается, и возрождение религиозной жизни достигается возвратом к последней тайне бытия, т. е. к мистике.»

[10]  Из ветки «Сон смешного человека»: О зле и свободе.

Только в духовной, подлинной реальности снимаются неразрешимые в природном плане противоречия между абсолютной свободой творения и исчезновением из творения зла – возможности отпасть от Бога вновь. Натуралистически эти вопросы разрешить невозможно. Они разрешаются только в той реальности, где «всё во мне и я во всём». Понятый внешне – по аналогии с царством необходимости – Даниил Андреев превращается в своего антипода, а Роза Мира – в родонизм. Как и понятое объективировано христианство – в доктрину Великого Инквизитора. Объективация, отчуждение – это путь зла. Потому так опасны схемы. Роза Мира – это внутренний творческий момент раскрытия христианства.

По Даниилу Андрееву, просветлённая материя, в которой преодолено зло, исчезает из нашего материального мира и переходит в иное качество бытия. Но что значит «просветление материи»? Это, на мой взгляд, вбирание всего внешнего внутрь духа, в реальность своей судьбы, для которой нет ничего чуждого и насилующего. Это – путь любви. Всё и для всех становится внутренним, своим. И только так можно понять тезисы Достоевского: «нет единичного греха, и все и за всех и пред всеми виноваты» и «красота спасёт мир». Когда дух созревает до восприятия всего в мире как своего ты, только тогда «красота спасает», а вина (грех) перестаёт быть чем-то отдельным и просветляется соборно. И потому можно спастись только всем вместе, без единого исключения. Это совершенно другая реальность, с другими законами, чем реальность природного порядка. Пока есть в космосе Ад, то и Рай не совсем настоящий, он ещё объективированный, в нём ещё много осталось от царства необходимости: только все вместе мы сможем перейти в подлинную свободу.

И только в такой подлинной реальности возможно окончательное освобождение от зла: преображение космоса не может состояться, пока внутренне не обратится последний демон. И только так мы можем понять, почему речь идёт об искуплении демонического и адского, а не об их уничтожении. И так можно постичь всю глубину дьявольской пародии на подлинное бытие: дьявольскую альтернативу «все не-я должно стать мною» – божественному «всё во мне и я во всём». Внешне похоже, но внутренне полярно. Единство пустоты раздувшегося я – вместо единства в любви всех я, ставших друг для друга ты. Но никакого я вне ты не существует. Такое я, вырванное из ты, и есть небытие для я. Только внутри нас живут те, кого мы любим, а мы живём только внутри них.

Когда опыт преодоления мирового зла становится опытом внутренним, опытом личной судьбы, только тогда исчезновение из внешней реальности зла не связано с умалением свободы творения. Преодолённое зло и до последнего дна изжитый опыт отрицательного ответа Творцу становится той духовной аксиомой, что исключает отпадения новые и даёт абсолютную гарантию, что таких отпадений больше не будет. Отпадения становятся невозможны без какого-либо умаления свободы, потому что все отпадения уже вошли во внутренний опыт каждой монады, уже ею преодолены. Как немыслимо, чтобы художник на каком-то этапе стал повторять свои черновики и намеренно возвращался к этому переходному состоянию (даже на словах это выглядит абсурдным!), так немыслим и возврат к тому, что уже было преодолено, не в разорванном линейном времени, а в полноте времён, в которой едино прошлое и будущее.

Вечность – это не застывшее время и не исчезновение времени, но полнота времён, память ставшая бытием. В подлинной реальности – в реальности просветлённого времени – нет ничего бесследно исчезнувшего, как во времени линейном и разорванном. Всё становится настоящим и родным. В линейном времени падшего мира настоящее неуловимо вообще. В полноте времён опыт отпадения демонических монад, искупивших и преодолевших свой соблазн, становится внутренним опытом каждой новой монады. Личность не точка во времени, но всё прожитое ею время, а в подлинной реальности – это все времена и все судьбы каждого ты.

Поэтому возможно существование космических миров, не знавших вторжения зла никогда. В преображённом космосе опыт всех миров – и светлых изначально, и омрачённых, как наш, и демонических – входит в судьбу каждого мира. Опыт отрицательного ответа Творцу является внутренне пережитым опытом для изначально светлого мира, не знавшего вторжения зла. Опыт каждого я (монады, ставшей души, нации, планеты, галактики) становится опытом ты, соборным опытом мы. И потенциальная возможность отрицательного ответа Богу, делающая свободу творения действительно абсолютной, остаётся вечной, но актуализироваться этот отрицательный ответ не может, так как опыт преодоления зла вошёл в полноту времён и не может быть из неё изъят. Опыт преодоления небытия входит в подлинное бытие как преображённая отрицательная свобода. Так в подлинной реальности. А путь к ней – путь творческого становления.

Так же и великий опыт космических миров, не знавших вторжения зла вообще, входит в полноту опыта и нашего мира, и каждого я. Так и опыт соборного Богочеловека, не знавшего греха изначально, входит в полноте времён в опыт Богочеловечества, освободившегося от зла. Это и значит впустить в себя Христа, облачиться во Христа.

Всё это лишь попытки словами передать некоторые «моменты постижения»: словно бросаешь на водную гладь камешки, чтобы наблюдатель, увидев круги на воде, почувствовал «природу воды». Слова и есть такие «камешки», бросаемые нами на гладь времени.

[11] Из личной переписки:

Так что же есть реальность – внешнее или внутреннее пространство? И то, и то. Но что реальнее? Почему Царствие Божие внутри нас? И искать Его нужно прежде всего, а остальное приложится? Как это? А кто накормит?..

Если Царствие Божие есть подлинная реальность, то, получается, что именно внутри нас находится она, а не вовне. Иначе, слова Христа превращаются в простую аллегорию. А Он всегда говорил предметно, даже в притчах. И если сказал – что внутри, значит внутри. И если сказал, что Истина внутри и Царствие Моё не от мира сего, значит так и есть. И нет у нас никаких оснований Ему не верить. Но не верим, а верим Великому Инквизитору, который прежде всего ищет и пытается построить царствие Божие вовне. Якобы руководствуясь любовью к людям, жалея их, малосильных, Инквизитор хочет обустроить Братство. Но братьями можно стать друг другу только в Доме Отца, а Дом Его внутри нас. Братство же по какому-то внешнему признаку (одну книгу прочли, в одну церковь ходим, в одну партию вступили, в одном сообществе находимся и т.д.) всегда заканчивается враждой, когда дело доходит до сущностного выбора. Такое «братство» и есть инквизиция, коммунизм, родонизм .

Родонизм символы принял за реальности. Роза Мира – реальность внутренняя, творческая, а не «знание о том, как там всё устроено и кто на ком стоит». Знание – производная веры, а не наоборот. Знание находится во внешнем плане бытия, в мире символическом и ничего сущностного для духовного развития не даёт. Братьями становятся не от объективных знаний, но от внутреннего родства. А во внешней действительности мы видим лишь следствия событий в духе.

В перекличке реальностей, как и в перекличке времён в нашей памяти, сам вопрос, какая из реальностей реальнее (какой из веков реальнее?), перестаёт стоять. В объёмной реальности любая её проекция и реальна и нереальна одновременно. Проекция для объёмной реальности существует лишь умозрительно, как способ символизировать себя на плоскости того или иного внешнего мира. А мы, находящиеся на такой плоскости (пусть эта плоскость трёхмерна в пространстве, зато линейна во времени), решаем, какая же из проекций реальнее? Да все они нереальны и реальны одновременно! Все они лишь символика Единого Объёма – реальности подлинного существования, которое только и важно для нас, и имеет смысл для вечности. А что существенно для вечности, то и реально.

[12] В 2006-м году я написал стихотворение, посвятив его Алексею Кольцову, главному идеологу портала «Родон» (тогда «миросвет.народ.ру»). 2005-2006 годы мне видятся переломными не только в моей личной судьбе: в эти годы произошла смена вектора времени (как и в 1990-м, но в сторону света: от уберегания – к общению). Этим же стихотворением я завершил статью «Дух и буква», опубликовав её в феврале 2009-го года на обоих рм-форумах. Это был первый мой текст на рм-форумах вообще. Данная книга стала раскрытием главных тезисов статьи «Дух и буква». Многие мои оценки претерпели существенное изменение за эти годы: ушла вера в возможность творческого развития сетевого рм-сообщества, потом была понята вообще вредность существования отдельного рм-сообщества для духовности Розы Мира; была осознана идеология родонизма уже не как временное искажение рм-поля, но как глубоко враждебная духу открытого христианства; а сам родонизм был увиден мною как инфернальная доктрина будущего, имеющая корни в папской инквизиции и русском коммунизме. Из рм-сообщества я ушёл окончательно, а дух родонизма считаю главным и непримиримый врагом Розы Мира. Но статья «Дух и буква», несмотря на то, что многие идеи в ней для меня безвозвратно устарели, была значимой в моей судьбе, а поворотным моментом были стихи, которые стали кодой и статьи, вот они:

Мы плоть от плоти, кровь от крови

Культуры русской – на её фронтах

не генералы, а солдаты.

Долг воина – сражаться до конца.

Исхода нет: в тылу – предательство, кругом –

вторженье тьмы унылой! Но другого

достойного мужчины выбора

не может быть: испившему

живой воды литературы нашей,

её творцов дымящиеся судьбы как свою

приявшему и в сердце

впустившему Истории России

пульс огненный и страшный, –

и быть не должно

иного – кроме

последней правоты последнего солдата.

Из всех культур, живущих ныне, только

Христовой Истины вкусившая способна

вместить всечеловеческую Правду.

Трагичными бывают судьбы

свой путь забывших наций. Нам же –

бороться до конца, как просит совесть.

Быть трезвым, вольным, зорким

и умереть с оружием в руках –

единственное право воина:

не верящий в победу, он –

самоубийца или сумасшедший.

Так, любящий, поддавшись разочарованию

в своём Предмете, потеряет зренье –

саму возможность видеть Главное.

Земные очи слишком коротки!

«Любовь слепа» – то аксиома черни.

Любовь одна лишь зряча! – это

надежды свет и стойкость воина.

Залог победы – вера вопреки.

Иного нет.

 октябрь 2006