На основании проделанного нами анализа, логика всеединства может быть представлена как система близких логико-философских идей в русской философии всеединства, образующая единую логико-методологическую конструкцию, регулярно и достаточно унифицированно применяющуюся мыслителями для разрешения основных проблем философии всеединства. Наиболее полное свое выражение логика всеединства получила в работах Вл.Соловьева “Философские начала цельного знания”, “Критика отвлеченных начал”, “Теоретическая философия”. Ближе всего к логико-философскому направлению русской философии всеединства ряд произведений, П.А.Флоренского (логико-математические приложения к “Столпу и утверждению истины”, “Мнимости в геометрии” и др.), С.Л.Франка (“Непостижимое”) и Л.П.Карсавина (“Философия истории”), но в общем случае русская философия всеединства достаточно регулярно использует близкие логико-философские конструкции, доводя их применение порой до алгоритмичности. Подобная черта философии всеединства отмечалась например Н.А.Бердяевым: в статье “Владимир Соловьев и мы” он называет стиль философствования Вл.Соловьева “философским конструктивизмом”. Можно отметить явный интерес к логике и математике у Г.Г.Шпета, который занимался математической теорией рядов, и профессиональное владение методами символической логики и математики у Флоренского. Подобные параллели не случайны.

Идея выраженной операционализации фундаментальных философских идей заложена уже в конструкции “сущего всеединого” Соловьева. Полюс “сущего” выражает интенсиональное измерение высшего философского понятия, его характеристика как “всеединого” предполагает экстенсионализацию “сущего”, возможность его выражения на множестве “начал” и их отношениях, подобно тому как операционализируется идея целого в математической теории множеств переходом от интенсионала (свойства) к его экстенсионалу (множеству). Как в случае математической теории, так и в случае русской философии всеединства указанной экстенсионализацией понятия достигается возможность более операционального (“конструктивного”) и алгоритмичного выражения философского логоса.

Большинство проблем представители русской философии всеединства рассматривают в двух плоскостях: логико-философской и конкретно-интерпретационной. Применяя унифицированные алгоритмы в первой плоскости, они достигают впечатляющего разнообразия во второй. Своего рода “моделями” логики всеединства выступают различные множества начал: исторические эпохи, “моменты” субъектной жизни, ментальные процедуры, виды деятельности, научные и философские теории, религиозные системы, множества существ – конкретных и ноуменальных, и т.д. Во всех подобных случаях используется единый алгоритм “приведения во всеединство”, когда исследуемое множество начал реконструируется как “эмпирическое всеединство” некоторого “усовершенного всеединства”. “Объяснить”, “построить философию всеединства” означает в этом случае – достичь состояния своего рода “усовершенной множественности начал”, и по широте постановки своих задач логика всеединства сравнима в этом случае разве что с теорией множеств. Однако, несмотря на столь ярко выраженный логико-философский дискурс, русская философия всеединства всё же никогда не поставила проблему логики всеединства во всей ее чистоте, сохраняя стандарты и границы философской традиции.

В своей наиболее логической работе “Философские начала цельного знания” В.С.Соловьев рассматривает проблематику логики всеединства, используя для этого термин “органическая логика” (см. особенно главы 3-5). В первой главе Соловьев “усовершает” историю, рассматривая ее как многообразие девяти начал, полученных перемножением начал “чувства”, “представления” и “воли”, с одной стороны, и трех начал-“степеней”: абсолютной, формальной и материальной (что соответствует финальной, формальной и материальной причинам), с другой стороны, “усовершение” (т.е. “приведение во всеединство”) здесь осуществляется Соловьевым погружением начал в структуру “закона развития”. Этот закон определен как своего рода алгоритм разворачивания различных форм отношений начал. Таково приведение общеисторических начал во всеединство в их динамике. Во второй главе Соловьев приводит во всеединство множество ментальных начал, образующих структуру знания – выстраивается когнитивное всеединство как “свободная теософия”. Здесь всеединство в первую очередь осуществляется на таких началах, как “эмпиризм”, “рационализм” и “мистицизм”. Приведение начал во всеединство также выражается в погружении их в структуру “закона развития” (несколько отличного от общеисторического “закона развития”). Затем “свободная теософия” характеризуется Соловьевым с точки зрения таких начал, как “логика”, “метафизика” и “этика”. Каждое из них может быть охарактеризовано по семи признакам (предмету, цели, материалу и т.д.). Первые пять признаков общи у всех начал и характеризуют их как малые всеединства по отношению к началам “эмпиризма”, “рационализма” и “мистицизма”. Каждое такое малое всеединство получается сужением смысла последних начал применительно к одному из пяти отмеченных признаков. Например, материал теософии (а значит и логики, метафизики и этики) – это цельный опыт, т.е. всеединство опыта внешнего (“эмпиризм”), внутреннего (“рационализм”) и мистического (“мистицизм”). Такое всеединство мыслится как “органический синтез” начал, предполагающий: 1)упорядочивание начал согласно их природе (которая, в частности, может проявлять себя в историческом последовании), 2)голоморфность начал, т.е. “стяженное” проникновение структуры целого в структуру частей (голоморфность – это свойство частей), 3)возможность “гипостазирования” каждого из начал, т.е. возможность такого переупорядочивания начал, при котором “гипостазируемое” начало делается доминирующим на множестве начал, 4)самоподобие структуры начал, т.е. повторение без искажений структуры целого в структуре частей (самоподобие – это свойство целого), 5)возведение каждого начала к его ноумену-сущему, обладающему “ктойным” (термин Булгакова) характером, и т.д. Наконец, последние два признака (исходная точка и метод) различают между собой органическую логику, метафизику и этику, но опять-таки система отношений различия подводится и в этом случае Соловьевым под некоторую целостность.

Далее, в третьей-пятой главах “Философских начал цельного знания” Соловьев приводит во всеединство начала-ипостаси абсолютного и начала-категории, рассматриваемые им как реальности высших ноуменальных онтологий.

Итак, во всех описанных случаях Соловьев использует единую методологию “приведения начал во всеединство”. Множество начал упорядочивается в некоторую структуру, причем место начала в этой структуре должно соответствовать степени “положительности” начала. Такая структура может считывать себя в историческом времени (причем, в этом случае “порядок по природе” инвертирован относительно “порядка по времени”) и может быть более-менее умалена и искажена своей реализацией в эмпирических условиях. Поэтому “деконструкция” эмпирических всеединств до усовершенных всегда предполагает момент некоторого искусства исследователя. Затем выявленная структура обрабатывается до условий органического синтеза и погружается в более обширные подобные структуры. Такого рода техника (“алгоритм”) составляет единую основу логико-философских построений всех представителей русской философии всеединства, и от одной системы к другой варьируют лишь конкретные многообразия начал (“онтологии”) и несколько по-разному расставляются акценты данного метода.

Соловьев предлагает своего рода “проективную” концепцию всеединства: множество начал может быть рассмотрено как множество предикатов-проекций одного и того же сущего, как бы разных его сторон и аспектов. Каждый предикат “сущего всеединого” – это “сущее”-при-некоторых-условиях. С этой точки зрения структура усовершенной множественности в логике всеединства напоминает структуру математического многообразия, при которой исследуемый объект может быть вложен в “тесную” для него среду только “по кусочкам”. Также и “сущее” не может быть сразу и вполне выражено той мерой полноты, которая присутствует в нашей ментальности, распадается на свои “проекции”, образуя всеединство как своего рода “ментальное многообразие”. Причем, каждая проекция-“бытие”  “сущего” использует все возможные ресурсы одномоментного и непротиворечивого представления “сущего” средствами нашей ментальности, выступает как ментальное пространство (тотальность). Представленность “сущего” множественностью своих тотализованных представлений рождает неизбежную антиномичность “сущего” для разума. Уже Соловьев отмечает необходимость развития в рамках “органической логики” (логики всеединства) теории антиномии, идея чего была подхвачена позже Флоренским. “Сущее всеединое” выражает себя не просто в началах-предикатах, но несовместимых предикатах. Однако, если Соловьев склоняется к трактовке антиномичности только как следствия его отношения к нашему разуму (идея “высшего закона тождества” самого “сущего”), то Флоренский, Франк уже в гораздо большей мере полагают, что необходимо антиномическая природа укоренена в самой природе “сущего”. Это делает более равноправными статусы “сущего” и “бытия”, усиливая самоподобную (фрактальную) природу всеединства.

Каждый из представителей школы в свою очередь усиливает тот или иной аспект более равновесной логико-философской конструкции Вл.Соловьева, в связи с чем можно говорить о всеединстве частных логик всеединства в русской философии всеединства. Логика всеединства С.Н.Булгакова в большей мере опирается на трактовку базовой ментальной диады “сущее – бытие” в терминах ментально-топологической конструкции “трансцендентного” и “имманентного”. Булгаков усиливает апофатический момент в отношениях “сущего” к “бытию” и склоняется к преимущественной интерпретации логики всеединства на различного рода мистико-ноуменальных онтологиях. Логика всеединства Павла Флоренского ставит перед собой задачу разработки проблематики всеединства в рамках своеобразной “символики трансцендентного”. Структура “символа” строится как та же ментальная диада “сущее – бытие”, но в гораздо большей мере рядополагающая оба своих предела и обретающая в связи с этим повышенную способность самореферентности и самоподобия. Флоренский явным образом проводит параллели между структурой бесконечного всеединства и математическими предельными процессами, ему же принадлежит важная идея двуслойности многообразия, моделирующего всеединство: элементы всеединства должны обладать двойной топологией, будучи отделимыми и различимыми между собой в одном плане и неотделимыми, “склеенными”, – в другом плане (“Мнимости в геометрии” – одна из попыток Флоренского разработать математическую модель всеединства как двуслойного многообразия на множестве комплексных чисел). Семён Франк осуществляет планомерную технологию приготовления всякого “отрезка реальности” как ментальной диады, и в этом его подход может быть сопоставлен разве что с методологией распространения идей предела на все числовые струкуры в математической теории континуума. Логика всеединства Льва Карсавина сосредотачивает свое внимание на проблематике соотношения эмпирических и идеальных всеединств, воплощая методологию прикладного всеединства на материале философии истории.

Следует отметить отличие указанной ментальной техники в русской философии всеединства от гегелевской диалектики. Последняя предполагает слишком жесткий триадический алгоритм своего осуществления, в то время как логика всеединства оказывается более открытой для эмпирического исследования структуры реальности. В общем случае возможны различные виды структурирования начал, и можно отметить более внимательное и бережное отношение представителей философии всеединства к эмпирическому материалу сравнительно с диалектической традицией.

Задача логики всеединства состоит в отвлечении методологии “приведения во всеединство” от конкретной природы тех или иных начал и обобщении частных логических техник осуществления всеединства на абстрактном многообразии. С этой точки зрения русская философия всеединства изучена явно недостаточно, хотя во многом единство логико-философского подхода составляло основу идейной близости данного направления.

В целом можно сделать вывод о неклассическом характере философского логоса, выявленного нашим исследованием. Среди множества частных ментальных конструкций в русской философии всеединства доминируют несколько центров. В первую очередь, это идеи витологии и логики всеединства.

Логика всеединства имеет своим основным предметом особое состояние многообразия. По степени общности своих задач она может быть сравнима с теорией множеств в математике. Теория множеств сводит всю математику к базовому понятию “множества”, т.е. совокупности элементов какой-угодно природы. Логика всеединства отмечает производность этой конструкции от ещё более первичного состояния “усовершенной множественности”, т.е. всеединства. Обычное канторовское множество есть умаление всеединства и предполагает его предварительную за-данность. Структура усовершенной множественности такова, что:

L1. Все элементы множественности могут быть рассмотрены как условные формы бытия (предикаты-проекции) некоторого единственного, выделенного в многообразии состояния (сущего).

L2. Структура усовершенного многообразия самоподобна, любой элемент может быть рассмотрен как сущее в собственном многообразии, и обратно, сущее многообразия может быть представлено как предикат ещё более мощного сущего.

L3. Каждый элемент усовершенного многообразия голоморфен, т.е. стяжённо содержит в себе всё многообразие, и может находиться в L– и М-статусах, т.е. тотализоваться и локализоваться в рамках экрана многообразия. Это означает, что для каждого элемента многообразия определены R-преобразования.

Голоморфность и R-преобразования определяют бесконечноподобие элемента. R-преобразования особенно выражают ментальный характер усовершенного многообразия. Сильные степени бесконечноподобия определяют ктойный характер элемента многообразия.

L4. Среди всех усовершенных многообразий ведущую роль играют бесконечные многообразия, в которых для каждого элемента многообразия существует бесконечная цепь трансценденций к сущему этого многообразия. Эта бесконечная цепь обладает характером ментального предельного процесса.

L5. Бесконечноподобие каждого элемента задаёт его неотделимость по отношению к сущему, и через него – по отношению к любому другому элементу. Существует, однако, второй план ментального многообразия, в котором возможно отделение элементов и их иерархическое упорядочивание.

L6. Каждое сущее выражает себя в том числе через свои предикаты, находящиеся в L-статусе. Это определяет антиномическую природу сущего.

L7. Наконец, можно выделять разные подмногобразия единого ментального (усовершенного) многообразия. Здесь в первую очередь выделяются совершенное и эмпирическое подмногообразия. Их взаимоотношение выражается множеством факторов и в общем случае определяет спектр самых различных эмпирических многообразий – от лишь в слабой степени умаляющих до существенно искажающих природу совершенного многообразия.

В качестве такого усовершенного (ментального) многообразия может быть представлено любое множество начал, начиная от пространственных точек и кончая ментальными пространствами и историческими субъектами. В любом случае эмпирическая множественность возвышается до своего усовершенного аналога и тем достигается построение теоретического знания в соответствующей области – таково действие метода абсолютизации. Он проявляется в преодолении деформированной структуры многообразия (критически-отрицательная часть) и восстановлении его должного характера (догматически-положительная часть метода). Подобно тому как происходит экстенсионализация предикатов в теории множеств, точно так же и в логике всеединства сопоставляется всякому положению дел его топика, т.е. экстенсиональное представление его в качестве множества начал, каждое из которых обладает своим местом (топосом) в идеальном всеединстве. Принцип экстенсиональности заложен уже в самой идее абсолютного сущего как всеединого, поскольку всеединство и есть топическое, экстенсиональное, выражение абсолютного. Это придаёт выраженное операциональное значение логике всеединства: основные ментальные конструкции могут быть экстенсионализированы, и работа с ними заменена операциями с их топосами, что было нами проиллюстрировано в логике абсолютного у Соловьева, но и вообще мы повсеместно подчёркивали и обращались к топическим интуициям в философии всеединства.

В таком представлении логика всеединства выходит за рамки только философских дисциплин. Она становится парадигмой нового образа реальности и нового типа усовершающей методологии, способной прилагаться в самых различных областях. Философия всеединства получает значение предваряющего протознания новой синтетической ментальности и обретает свой смысловой центр не в прошлом, но в будущем. Есть две философии всеединства: одна в тенях прошлого, другая в отсветах будущего. До сих пор видели в ней только теневую сторону, мы  пытаемся показать в ней рассвет будущей славы.

С этой точки зрения чрезвычайно важен и второй центр философской логики – идеи витологии.

Всеединство обладает ментальным характером, любая усовершенная множественность ктойна по своей природе. Чтойность – результат умаления. Философия всеединства существенно виталистична, метод абсолютизации выражает себя в повсеместном оживлении.

Итак, образ реальности в витологии таков, что:

V1. Существо метафизически первично.

V2. Существо (субъект) воплощает себя на онтологии как множестве положений дел и делает онтологию субъектной. Существо представляет онтологию, действует в ней и чувствует ее степенями себя.

V3. Существо и есть субъектная онтология, оно дано как субъектное пространство-время, которое может быть подразделено на подпространства, измерения и этапы. Тем самым субъект подразделяется на подсубъекты, интенсиональные и экстенсиональные.

V4. Теория субъектной онтологии выражает себя в определении закона функционирования и закона эволюции существа – обратимой и необратимой составляющих его жизнедеятельности.

V5. Идеал субъектной онтологии определяется как совершенное всеединство всех начал субъектной жизнедеятельности (онтологии). Реальная субъектная онтология определена как эмпирическое всеединство.

V6. Эмпирические субъектные онтологии могут быть совершенными и несовершенными. Первые лишь умалены относительно идеальных всеединств, вторые искажены. Совершенные онтологии способны к саморазвитию и обладают совершенным становлением. Несовершенные онтологии требуют “подпитки” извне (“спасения”) и характеризуются несовершенным становлением.

V7. Субъектная жизнедеятельность может быть определена как траектория (путь) в субъектной онтологии. Траектории в совершенных онтологиях обладают характером особенной “прямизны”, относительно которой движения в несовершенных онтологиях искривлены. Однако, воплощение в любую субъектную онтологию “выпрямляет” ее траектории.

Идеи витологии могут разрабатываться на примере любых онтологий, в первую очередь субъектных и в нашей реальности (умаление которых тем не менее не лишило их ктойного характера). По отношению к логике всеединства субъективация онтологии – частный случай единого метода абсолютизации. В русской философии всеединства наиболее популярны две онтологии – всемирно-историческая и ноуменально-космическая. И та и другая представляются философами в качестве субъектных онтологий, что вынуждает их постоянно использовать витологические обобщения при решении различных прикладных проблем.

Мы завершили наше исследование более строгими формулировками ментального многообразия и субъектной онтологии. С точки зрения введенных логических конструкций могут быть формально представлены многие частные логико-философские идеи философии всеединства: закон развития и логика абсолютного у Соловьева, имманентное – трансцендентное и идеи ментальной топологии у Булгакова, символизм трансцендентного Флоренского, полицентрическая среда “непосредственного самобытия” у Франка, система ментального обеспечения доказательства бытия абсолютного, моменты теофании по Карсавину, и т.д. Некоторые примеры таких формализаций и разъяснение отдельных частностей мы даем в приложениях.